Психогенеалогия затрагивает вопросы выбора имени, семейных тайн и психотравм, пережитых семьей.
Выбор имени
Для тех, кто уже имеет представление о психогенеалогии и планирует тщательно исследовать историю своей семьи в поисках сходств со своей жизнью, целесообразно начать с выяснения обстоятельств, при которых было дано имя. Родители нередко называют ребенка в честь собственных родителей, по имени ушедшего из жизни ребенка или родственника, любимого человека или бывшего партнера.
Неудивительно, но многие практикующие психотерапевты отмечают, что в ходе терапии у пациентов иногда возникает воспоминание об умершем родственнике, в честь которого они были названы. После чего, осознанно или неосознанно, они начинают проводить параллели между своей жизнью и жизнью этого человека, словно проживают ее хотя бы в некоторой степени).
По сути, объяснить это не представляет особой сложности. Психологи знают о таком явлении, как психологический посыл, который родители непреднамеренно передают своим детям. Мы еще более подробно обсудим его, но одним из таких бессознательных посланий является выбор имени. Родители, не говоря об этом напрямую, как бы сообщают своему ребенку: «Мы хотим, чтобы ты был похож на умершего родственника, человека, которым мы восхищаемся, которого любим и о котором помним». Даже несмотря на добрые намерения, это может негативно повлиять на жизнь ребенка или создать препятствия в различных сферах – от профессиональной деятельности до личной жизни.
Подробно рассказать обо всех тонкостях этого процесса в одной статье не представляется возможным, поэтому рекомендуем обратиться к книге известного психотерапевта Анн Анселин Шутценбергер «Психогенеалогия. Как излечить семейные раны и обрести себя», а также к серии видеопрограмм Александра Гордона с психологом Ольгой Троицкой «Долго и счастливо. Все о мужчине, женщине и семье».
Молчаливая передача пережитого
Если вы еще не являетесь психологом, но проявляете интерес к этой профессии, важно знать, что наиболее серьезные психотравмы связаны с теми событиями, о которых умалчивается. И в семьях часто принято молчать. Так сложилось: «нет необходимости затрагивать сложные вопросы». Многие люди действительно верят в то, что, если не говорить о чем-либо и «не думать» об этом, то это перестанет вызывать беспокойство. Однако, проблема заключается в другом: болезненная тема не только не исчезнет, но и приобретет значительно больший вес, чем имела изначально. Зачастую подобное замалчивание приводит к патологическому повторению схожих сценариев из поколения в поколение («женщины в нашей семье всегда выбирают партнеров, страдающих от алкоголизма – это наша участь, нам не посчастливилось») или к недугу, который не удается излечить медицинскими методами, даже если человек многократно проходит различные обследования. Опытные врачи, в подобных ситуациях, направляют пациента на консультацию к психотерапевту, осознавая, что речь идет о психосоматическом заболевании, однако не все пациенты идут к нему, и цикл повторяется. О психосоматических заболеваниях и причинах их возникновения вы узнаете в серии наших публикаций: « Психосоматические заболевания», «Психосоматика: связь между психикой и болезнями ног », «Психосоматика: у кого что болит» и «Психосоматика: нейродермит, рак и все-все-все».
Речь идет не о везении или его отсутствии, а о неочевидных моделях поведения, которые подсознательно формируются в нас благодаря родителям, а в их случае – их родителям и так далее. И дело не просто в том, что дети перенимают увиденное, – в большинстве случаев ситуация оказывается намного запутаннее.
«Анн Анселин Шутценбергер отмечает, что травматический опыт, как личный, так и пережитый семьей, способен передаваться по наследству, проявляясь, например, в виде кошмаров или неожиданных происшествий, которые случаются в важные для семьи даты (NS.
Несовершенный траур
Смерть близкого человека часто становится причиной обмана детей, и нередко их ограждают от участия в похоронной церемонии («это слишком тяжело для ребенка»). Если бы эти люди понимали, какой вред они причиняют, прибегая к такому подходу, то, вероятно, отказались бы от него.
Как бы болезненной и трудной ни была утрата, её необходимо прожить, поплакать и поговорить с ребёнком. Стоит рассказывать о случившемся простым и спокойным языком, без смягчений и чрезмерных утешений, важно быть вместе с ребенком — не только физически, но и морально, быть внимательным и чутким к его душевному состоянию. Ребенку необходимо принять смерть близкого человека, а для этого нужна естественная «работа горя». Только тогда ни у него, ни у его детей и внуков не возникнет проблем с этой неоплаканной потерей.
Анн Анселин Шутценбергер отмечала, что незавершенный траур оставляет после себя «незаконченное действие», которое вынуждает человека и его потомков переживать его, подобно тому, как бродит тесто или вино).
Аналогичное утверждение применимо к «семейным тайнам» и подобным «скрытым» аспектам. Например, нередко умалчивают от приемного ребенка (если родители взяли его из детского дома в раннем возрасте), что он не является родным. Оценить серьезность такого ущерба сложно. Если вы планируете взять ребенка из детского дома, обязательно расскажите ему, что он не родной, но подчеркните, что это не имеет для вас значения, и что вы любите его так же, как родного (правда, только если это действительно соответствует действительности. Если вы достаточно откровенны с собой и понимаете, что это не совсем так – не вводите его в заблуждение: это причинит еще больше боли). Обсуждать подобные вопросы с ребенком нужно спокойно и уверенно. О семейной травме читайте в нашем интервью с психоаналитиком Любовью Заевой «Отцы, дети и историческая травма».
Двойное принуждение
Двойной посыл – распространенная проблема, затрагивающая большинство детей и взрослых. Анн Шутценбергер приводит классический пример: мать предлагает сыну на день рождения две рубашки. На следующий день ребенок надевает одну из них (голубую), и мать выражает неодобрение, обвиняя его в нелюбви к ней за то, что он не выбрал другую (зеленую). Когда он надевает зеленую рубашку, мать снова отвергает его – теперь уже за то, что он не надел голубую. А когда сын надевает обе рубашки одновременно, мать удивляется: «Мой сын – сумасшедший!»
Подобные сообщения мы видим постоянно, повсюду. Когда отец требует от сына послушания и подавления слез, придираясь к нему, – и одновременно учит его заступаться за себя с мальчиками на улице: «Ты должен быть сильным!» Когда мать критикует внешность дочери: «Что ты на себя надела?», «Тебе бы похудеть/исправить нос/сделать глаза больше/сделать волосы гуще» и так далее, а затем жалуется, что ее дочь «до сих пор не вышла замуж», что она ведет себя «как мужчина» и тому подобное.
Часто встречаются подобные обращения от родителей: «Не живи (не будь)» (если бы тебя не было…; до твоего рождения… (рассказ о чем-то хорошем), после твоего рождения… (рассказ о чем-то плохом); мы мечтали о сыне, а родилась ты (и наоборот) и т.п.), «Не взрослей (не будь взрослым)» (маленькие дети такие замечательные!; «я так люблю маленьких детей; маленькие дети все хорошие, а потом…; мы с папой хотели развестись, но решили подождать, пока ты подрастешь; мама будет любить тебя, если ты будешь рядом с мамой и т.п.), «Не будь собой» (мы хотели здорового ребенка, но родился ты; мы хотели девочку, но родился ты; мы очень переживали из-за смерти первого ребенка и решили родить еще), «Не будь счастливым» (ситуация, когда родители рассказывают ребенку о том, какие страдания они испытали ради того, чтобы вырастить/одеть/накормить/дать ему образование. Ребенок, понимая, что ради него так страдали, испытывает чувство вины, но не может отплатить «долг». Поэтому быть счастливым он тоже не может; ситуация, когда ребенок, будучи больным, получает гораздо больше любви и внимания, чем когда он здоров – в будущем он может неосознанно болеть, чтобы его любили) и т.п. – родительских посланий существует огромное количество. Подробнее узнать о них можно здесь.