Трибрахидиум — организм с «вымершим» трехлучевым типом симметрии — был распространен на Земле в эдиакарском периоде, около 550 миллионов лет назад. Долгое время его вместе с родственниками (другими трилобозоями) считали неподвижным обитателем морского дна, однако теперь палеонтологи обнаружили следы его активного перемещения.
Эволюция знакомых нам многоклеточных животных стартовала в кембрийском периоде, обозначившем начало палеозойской эры примерно 541 миллион лет назад. Именно на это время приходится так называемый кембрийский взрыв, когда за очень короткий срок эволюция создала сразу множество различных систематических групп. Их многочисленные потомки процветают на Земле и сейчас.
Однако жизнь (в том числе многоклеточная) существовала и раньше, еще в протерозое. Палеонтологам известны десятки различных существ из последнего периода протерозойской эры — эдиакария. Большинство из них выглядели настолько странно, что совершенно не напоминают прочих жителей Земли. Их предложили выделить в особую группу вендобионтов (от «венд» — так по-другому называют эдиакарский период).
Происхождение вендобионтов и их родственные связи с более поздним населением биосферы остаются предметом дискуссий. Эти парадоксальные формы жизни предлагали отнести к губкам, кишечнополостным, «одноклеточным динозаврам» (то есть огромным, иногда двухметровым простейшим), грибам или лишайникам и к чему-то совершенно неведомому. Но вот на смену эдиакарскому периоду пришел кембрийский, и вендобионты полностью вымерли, оказавшись «жертвами кембрийского взрыва» — а именно конкуренции с новыми, более успешными формами жизни.
Одна из самых больших причуд эдиакарских организмов — их особая симметрия. Организация тел эдиакарцев не имеет аналогов среди более поздних организмов и, скорее всего, вымерла вместе с ними. Например, так называемые рангеоморфы (в частности, чарния Charnia) имели форму листа из тонких переплетенных трубочек. Соответствующие друг другу «дольки» левой и правой стороны чарнии были немного сдвинуты относительно друг друга. Это «симметрия скользящего отражения», характерная, например, для косички с тремя прядями.
Новая статья российских исследователей посвящена еще одной группе обитателей эдиакарских морей, ничуть не менее странной и имеющей собственный альтернативный тип симметрии. Трилобозои (или трирадиаломорфы) были округлыми и состояли из трех идентичных долей, так называемых антимеров. Ученым не известно других существ с полной трехлучевой симметрией — ни на современной Земле, ни по окаменелостям. Редкие исключения касаются отдельных частей тела круглых червей или вымерших иглокожих. То же можно сказать о вендобионтах с симметрией скользящего отражения.
Исследователи из Палеонтологического института им. А. А. Борисяка РАН рассматривают наиболее известного и распространенного трилобозоя — трибрахидиума геральдического (Tribrachidium heraldicum). Его название происходит от латинского «трехрукий». Тело трибрахидиума действительно состоит из трех закрученных по спирали «рук» — антимеров крыловидной формы. Поверхность каждого покрыта бороздками — считается, что с их помощью организм направлял потоки воды с питательными частицами. На многих слепках заметна полость внутри каждой из долей — возможно, в них переваривалась пища. В целом трибрахидиум мог иметь форму полусферы либо полностью соответствовать исследованным отпечаткам и быть плоским.
Статья рассматривает и других трилобозоев, таких как анфеста (Anfesta) и альбумарес (Albumares). Все эти отпечатки обнаружили на побережье Белого моря, в одном из наиболее богатых эдиакарскими находками мест на Земле.
Долгое время считали, что трилобозои кормились питательной взвесью древних морей и были неподвижны. Это образ жизни, который мы наблюдаем у современных животных с подобной экологической нишей. Однако новая работа позволяет утверждать: трибрахидиум мог самостоятельно перемещаться по дну. Об этом красноречиво говорят следы переползания, заканчивающиеся местом гибели организма и его останками, запечатленными в горных породах в виде «посмертной маски».
Новое открытие в очередной раз изменило наши представления о «непростой жизни» в эдиакарии — надо полагать, не в последний раз. Оно позволило лучше понять, что представляли собой эдиакарцы, и лишний раз продемонстрировало: разнообразие и изобретательность живого намного превосходят наши ожидания.