Авторы нового исследования обнаружили, что самые крупные эпидемии, обрушившиеся на Рим, по времени совпадали с резкими похолоданиями.
Международная группа исследователей под руководством Карин Зонневельд, палеоокеанографа из Бременского университета (Германия), и Кайла Харпера, историка из Оклахомского университета (США), опубликовала в журнале Science Advances работу с результатами анализа донных отложений из залива Таранто.
Залив находится в северной части Ионического моря, на юге Апеннинского полуострова. Течения в тех местах проходят таким образом, что в Таранто попадают воды с севера Адриатического меря, куда, в свою очередь, впадает река По, пересекающая север полуострова. Этим авторы статьи объяснили место забора керна для исследования.
Ученые соотнесли слои отложений с конкретными годами. Самые ранние относятся к 200 году до нашей эры (поздняя Римская республика), самые поздние — примерно к 600 году нашей эры (от Рима к тому моменту осталась лишь Восточная Римская империя).
Исследователей интересовало, как менялся климат на протяжении этого времени. Чтобы реконструировать температуру и количество осадков, они обратились к водорослям особой разновидности — динофлагеллятам, остатки которых сохранились в осадочных породах.
Жизненный цикл этих организмов очень чувствителен к температуре и осадкам. Осенью они переходят в состояние покоя, известное как циста, и в таком виде сохраняются в окаменелостях. Поскольку разные виды имеют разные предпочтения, ученые могут подсчитать, какие виды динофлагеллят процветали в тот или иной год.
Например, в более холодные годы больше представителей холодолюбивых видов. В периоды обильных осадков, когда речная вода приносит в море дополнительные питательные вещества, чаще встречаются другие, теплолюбивые виды. Выявленные таким образом похолодания наложили на хронологию Рима и получили неожиданные результаты.
В период между 200 и 100 годами до нашей эры климат был стабильным, а затем последовала серия коротких похолоданий. Между 160 и 180 годами нашей эры наступил довольно холодный период. Он совпал с Антониновой чумой, или чумой Галена, — эпидемией, принесенной в империю войсками, вернувшимися после неудачной войны с Парфией.
Антонинова чума была совсем не чумой. Античные историки описывали такие симптомы, как лихорадка, диарея и пустулы на коже. Современные ученые считают, что это могла быть оспа или мутантный штамм кори. Дион Кассий писал, что на пике эпидемии в Риме умирали две тысячи человек в день — четверть от заболевших, что не совсем типично для оспы.
Еще один холодный период наступил в 245-275 годах нашей эры. И он снова совпал с эпидемией, известной как Киприанова чума. Согласно историческим записям, эта болезнь вызывала рвоту, диарею и иногда гниение конечностей. Она охватила Рим, Грецию, затронула Александрию и Карфаген. И снова ученые не знают, что вызвало эту болезнь. Они предполагают, что это могла быть корь, оспа или какая-то геморрагическая лихорадка.
Наконец, экологические данные свидетельствуют об очередном похолодании после 500 года нашей эры, совпадающим с позднеантичным малым ледниковым периодом, известным по другим климатическим данным. А в 541 году произошла первая в истории вспышка бубонной чумы — Юстинианова чума, пандемия, затронувшая всю Европу, значительную часть Азии и север Африки.
Существует множество причин, по которым вспышки заболеваний и климат могут быть связаны между собой, добавили авторы исследования. При похолодании животные, служившие разносчиками болезней, стремились в города, и чем больше их становилось, тем выше была вероятность заражения людей.
Ученые отметили, что в таком сельскохозяйственном обществе, как Древний Рим, крестьяне могли не успевать выращивать достаточно урожая в холодные периоды. Это приводило к недоеданию, и люди становились более восприимчивыми к болезням.