Сегодняшние удары турецкой армии в Сирии производят несколько шокирующее впечатление, но только до тех пор, пока мы не обратимся к истории. Напомним: главу Турции не так давно пытались ликвидировать в заговоре, поддерживаемом ЦРУ. И только информация из России позволила ему в последний момент спастись. У Анкары нет ни одного настоящего союзника на Западе. Фактически у нее вообще один заметный союзник: Москва. В этой ситуации Эрдоган внезапно бьет по сирийцам — другому партнеру России. Что это? Новый «удар в спину», как по Су-24 в 2015 году? Или как по Севастополю в 1914 году? Лавры Османской империи не дают покоя и тянут турок к внешнеполитическому самоубийству? Попробуем с точки зрения истории разобраться, зачем Турция сегодня, как и сто лет назад, принимает столь странные решения — и почему, на самом деле, они логичны.
В 1833 году мятежный Мухаммед Али, глава Египта, вел войска к Стамбулу, столице Турции. Русские быстро направили десант в поддержку султана и принудили Египет к переговорам. В ответ султан поначалу пошел на союз, но уже через десять лет позиция Османской империи изменилась, а через 20 лет Россия и Турция вошли в войну — причем не по воле Николая I, желавшего продолжения выгодного ему союза, по которому иностранные флоты не допускались в Черное море.
Турецкое участие в Крымской войне не принесло туркам ничего существенного: напротив, их союзники в ней — англичане — вырвали из состава Турции и Египет (впрочем, турки контролировали его лишь формально), и Кипр (а вот его Стамбул контролировал реально) и заняли их сами.
Летом 1914 года дела Османской империи складывались как никогда успешно. Она оставалась в стороне от начавшейся Первой мировой и имела все возможности радоваться ослаблению ее врагов — например, России, не ударив для этого и палец о палец.
Если бы так все и продолжалось, Турция легко оторвала бы себе после 1917 года Закавказье (Советская Россия была слишком слаба). Останься Стамбул вне мировой войны — и с 1960-1970-х он занял бы сильнейшую позицию в мировых делах: в 1914 году под его контролем находились нефтеносные Ирак и Аравийский полуостров.
Вместо того, чтобы наслаждаться сложившейся ситуацией, Стамбул допустил атаку русского Севастополя немецким крейсером «Гебен», срочно «принятым» в турецкий флот. Это была кошмарная ошибка: в итоге Турция потеряла нефтеносные регионы, Сирию и Палестину, на сотню лет став третьеразрядной державой.
В
начале XXI века ее перспективы стали
быстро улучшаться. Огромный рост
населения потянул за собой экономику:
по ВВП Турция на 13-м месте в мире, между
Италией и Южной Кореей. Компактная
страна внезапно стала значимым
военно-политическим игроком.
Попытка США, обеспокоенных излишней самостоятельностью Эрдогана, устроить в 2016 году госпереворот в Турции руками местных военных, провалилась. Ирану в 1953-м так не повезло: ЦРУ свергло Мосаддыка, на десятки лет погрузив соседа Турции в крупные неприятности.
Причем иранской участи Турция избежала по чистой удаче, не совсем своими усилиями: в последний момент российские спецслужбы предупредили Эрдогана, он успел покинуть место, где его планировали взять заговорщики. Союзник в лице Москвы позволял Турции не слишком беспокоиться об американском давлении: зашла речь даже о покупке С-400 — невиданный шаг для страны — члена НАТО.
Зачем в такой ситуации Анкаре надо было внезапно устраивать массированный артиллерийский удар по сирийской армии? И не последует ли за этим шагом очередной крупный провал турецкой государственности?
Имперский
синдром и синдром обиженного: смешали
и взболтали
Поведение
людей и стран кажется нам непонятным,
только если мы недостаточно знакомы с
их прошлым. Несколько веков назад Турция
была сильнейшей военной державой мира,
чьи войска оккупировали Венгрию и стояли
под стенами Вены. Под ее контролем были
Крым и нынешний юг Украины, а армия
осаждала
Астрахань и даже пыталась соединить
Дон и Волгу каналом —
чтобы вырвать контроль над Поволжьем
у России. Армия их вассала в ту же пору
сожгла
Москву.
Иными словами, турецкие политики воспринимают огромную территорию во все стороны вокруг себя как свои бывшие владения, на которые они имеют определенные моральные права. В 1833 году султану казалась насмешкой помощь Москвы: как же так, он, потомок владык мира, вынужден просить о ней сомнительных иноверцев, только чтобы удержаться на престоле.
Это унижало его, а не заставляло испытывать чувство благодарности. Формальный союзный договор с русским царем для Османской империи ничего не значил. Слегка укрепив свои позиции, Стамбул побежал к западным державам за поддержкой — с целью отомстить «унизившим» его помощью.
В 1914 году Турция ровно так же видела в России не миролюбивого соседа, а захватчика вековых турецких владений, которые представился шанс вернуть. Желание будущих приобретений настолько затмило туркам глаза, что позволило потерять все, что они имели. Выбрав не ту сторону в мировой войне, они утратили основную часть территории и природных ресурсов.
Начало XXI века страна встретила с крайне отягощенным прошлыми поражениями историческими самосознанием. Чем больше Турция терпела военных неудач, тем сильнее обиженными судьбой чувствовали себя ее политики. Тем больше эмоции давили на их разум и тем сильнее они жаждали развернуть ход истории в свою пользу. Обращения к ней становились чаще и откровеннее. Эрдоган в предвыборной кампании называл своих сторонников Osmanlı torunu — «внуками османов».
На вид этому способствовали объективные обстоятельства. Былые турецкие провинции, Ирак и Сирия, благодаря поддерживаемым из-за рубежа конфликтам в их пределах, превратились в какие-то руины, а не государства. В 2015 году Башар Асад контролировал главным образом Дамаск и его предместья.
И это было хорошо для турков: сирийцы как-то по ошибке сбили турецкий самолет, после чего Анкара постоянно пыталась побольнее пнуть Сирию. На территории Ирака существовала огромная черная блямба ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России), и сами иракцы не могли ее победить.
Казалось, Турции надо просто воспользоваться ситуацией. Поддержать армии говорящих на турецком жителей Сирии, выделив под них независимый от сирийских властей регион вроде Северного Кипра.
Для этого турки совместно с ЦРУ (операция Timber Sycamore) поставляли сирийской оппозиции оружие. Попутно Анкара пыталась воспользоваться вакуумом власти в Северном Ираке. Там планировалось прижать базы надоевших хуже горькой редьки курдов, ведущих в самой Турции то ли партизанскую, то ли террористическую войну.
Возникало ощущение, что можно решить сразу множество застарелых проблем. Опираясь на технически усиленную — после многих лет экономического роста — армию и, как считалось, верных американских союзников.
Из коктейля пошла пена: 2015-2016 годы
Появление
российских ВКС в Сирии осенью 2015 года
превратили эту ситуацию в кошмар. Асад,
вроде бы доживавший последние дни, начал
возвращать себе контроль над страной.
Было ясно, что рано или поздно он примется
за туркоманов, живших на севере Сирии.
Анкара не планировала с этим мириться, надеясь, что усилия России по сохранению асадовской Сирии еще можно остановить. 24 ноября 2015 года турецкий F-16 без предупреждения сбил российский Су-24, в итоге один из членов его экипажа погиб. Предлог был специфический: самолет шесть секунд находился в воздухе над Турцией. Правда, ракета истребителя сбила его уже над сирийской территорией. Многие в России восприняли это как удар в спину.
На следующий день, 25 ноября 2015 года, премьер-министр Ахмет Давутоглу официально заявил журналистам, что лично отдал приказ сбить Су-24.
Логика Эрдогана была простой. Он показывал русским, что им тут не рады и что Турция сделает все, чтобы российская кампания в Сирии была неудачной. По сути, тот удар в спину был продиктован тем же, что обстрел Севастополя «отуреченным» «Гебеном» в 1914-м: стремлением поставить на место северного соседа и выкинуть его с исторической турецкой вотчины.
Разница была только в том, что в 1914 году турки поставили на кон все, вступив в открытую войну. 2015 год был более умеренным. История кое-чему научила турок, и вновь начинать войну с Москвой только потому, что западные союзники Анкары были бы не против, Эрдоган не пожелал. Быть пушечным мясом — не всегда лучшая участь.
К
тому же оказалось, что Анкара решила
надавить на Москву, не оценив заранее,
чем та может ответить. Уже 25 ноября
2015-го российские ВВС в пяти километрах
от северной границы Сирии разбомбили
турецкий «гуманитарный» конвой в городе
Аазаз, уничтожив 20 грузовиков со
снабжением и убив семерых сопровождавших.
Эрдоган стал клониться к договору о разделе зон влияния в Сирии, который позволил бы ему сохранить контроль над туркоговорящими окраинами этой страны.
22 мая 2016 года он отправил в отставку премьера Ахмета Давутоглу, отдавшего приказ сбить российский самолет. А в июне прямо заявил: «Я хочу еще раз выразить свое сочувствие и глубокие соболезнования семье погибшего российского пилота и говорю: извините. Всем сердцем разделяю их боль. Семью российского пилота мы воспринимаем как турецкую семью. Во имя облегчения боли и тяжести нанесенного ущерба мы готовы к любой инициативе».
Среди политиков почти нет людей, которые бы извинялись за бесплатно. В том же послании обозначалось, что он хотел взамен: «Эрдоган <…> подчеркивает готовность делать все возможное для восстановления традиционно дружественных отношений между Турцией и Россией, а также совместно реагировать на кризисные события в регионе, бороться с терроризмом».
Переводя с дипломатического на русский: Анкара хочет зон влияния в Сирии и в обмен готова сотрудничать с России на основе ее позиции — то есть сохранения асадовской САР на карте мира.
Чтобы
было понятно: для Эрдогана такое вот
хождение в Каноссу совершенно нетипично.
Он от вице-президента США требовал
извинений за непонравившиеся слова —
и получил их, что чрезвычайно редко в
мировой истории (с ходу нельзя вспомнить
ни одного прецедента такого рода). Еще
в начале июня 2016-го западные эксперты
по внешней политике прямо говорили:
«С учетом личности Эрдогана, я думаю, извинения [за сбитый самолет] крайне маловероятны. Это был бы первый раз, когда он признал внешнеполитический провал».
Вот только Вашингтону вообще не нравился весь этот разворот. С американской точки зрения на этот раз турки ударили в спину уже США. Америку не порадовала смена позиции с «мы с вами против ваших врагов» на «мы с вами против ваших врагов, когда нам выгодно, и наоборот — когда выгодно нам». В этих условиях переворот 15 июля 2016 года стал практически неизбежным.
По заявлениям пожелавших оставаться анонимными турецких дипломатических источников, российская разведка зафиксировала радиопереговоры заговорщиков — почему-то они проявили необъяснимую наивность, полагая, что радиосвязь военных страны НАТО может не прослушиваться Москвой — и сообщила об их намерении захватить Эрдогана в отеле города Мармарис, где он отдыхал. Позднее президент Турции публично высоко оценил это предупреждение, не уточнив, однако, кто его настоящий источник:
«В Мармарисе проводилась операция против меня, двух моих охранников убили. Если бы я задержался еще на 10-15 минут, то и сам был бы убит или взят в заложники».
В итоге Турция потребовала от США выдачи агентов ЦРУ, причастных к организации заговора, назвав минимум двух сотрудников организации, конкретно участвовавших в попытке переворота (в том числе Грэхема Фуллера). Само собой, требование не было удовлетворено. Даже западная пресса открыто признает:
«Опросы показывают: большинство турок твердо верят в то, что ЦРУ было вовлечено в попытку переворота. Грэхем Фуллер — лишь последний в списке иностранцев, которых турецкие власти связывают с предполагаемым заговором [ЦРУ]».
Казалось,
Турции выгоден новый союз с Россией. Та
поддерживала ее на международной арене,
а Анкара сотрудничала по Сирии, ограничивая
деятельность подконтрольных ей боевиков
севером этой страны и
не мешая Асаду при поддержке Москвы
отвоевывать собственную территорию.
Февраль
2020 года: конец российско-турецкому
временному союзу?
Проблемы назревали давно. Сирийские войска продвигались все севернее по провинции Идлиб, и турки настояли на внедрении своих наблюдательных пунктов там, где шло наступление сил Асада.
Как это всегда бывает в конфликтах высокой интенсивности, рано или поздно турецкие солдаты не могли не попасть под обстрел сирийцев. Тем более что местные протурецкие силы (вы можете называть их «оппозиционеры» или «боевики», это дело вкуса) пытались избежать обстрела именно в окрестностях зон наблюдательных пунктов турков.
После
гибели восьми своих военнослужащих и
гражданских специалистов в зоне Идлиба
3 февраля 2020 года Эрдоган объявил их
мучениками и запустил ответный удар.
По его словам, авиаартналет турецкой
армии и ВВС «нейтрализовал» от 30 до 35
«сирийцев». Эрдоган сделал ремарку и в
сторону России: «Вопрос о блокировке
наших действий не должен даже вставать.
<…> Мы не можем молчать [в ответ на
случившееся]». Что характерно, сразу
после этих слов турецкий лидер отбыл
на Украину с официальным визитом.
Правда,
мы не можем не отметить один момент:
вопреки грозным словам «об участии
ВВС», на практике атаки турецких самолетов
не зарегистрированы. По сирийцам ведет
огонь только артиллерия Турции. Видимо,
они опасаются залетать в сирийский
воздух, в силу наличия у Дамаска
современных систем ПВО российского
производства.
Десятого
февраля Турция нанесла еще один удар,
ссылаясь на гибель пяти и ранение еще
пяти своих военнослужащих. На этот раз
глава управления по связям с общественностью
администрации президента Турции
Фахреттин Алтун сделал более жесткое
заявление: «На это подлое нападение был
дан многократный ответ, уничтожены
вражеские цели, кровь наших солдат не
осталась неотмщенной. Военный преступник,
который отдал этот предательский приказ,
направил его не только против Турции,
но и всего мирового сообщества. Наши
ВС, которые во всем мире прилагают усилия
ради мира и стабильности, будут продолжать
ломать руки тем, кто покусился на наш
флаг, и держать в страхе врага».
Ответный удар поразил порядка 115 целей, хотя сказать, сколько при этом погибло сирийцев, сложно. Он был масштабнее, чем в начале февраля. Возможно, Турция решила показать, что может больше, чем простой ответный обстрел. Ее представители заявили, что их огневыми ударами 10-11 февраля было «нейтрализовано» 152 сирийских военных.
Для двух дней это крупные потери: больше похоже на войну, чем на простую акцию устрашения. Боевики «Сирийской национальной армии», прокси турков, сбили вертолет Ми-17 (экспортная версия Ми-8), на котором находился бригадный генерал сирийской армии.
Причем сбили его на большой высоте, используя ракету. Для Анкары ПЗРК прокси-боевикам давать опасно: весь Ближний Восток известен своей страстью к продаже оружия на черном рынке. Сирия кишит боевиками, в том числе курдскими. Они готовы заплатить большие деньги за то, что позволит им сбивать вертолеты в самой Турции, где курды постоянно ведут диверсионные действия. Если уж ПЗРК здесь появились — значит, турки настроены серьезно.
Эрдоган
прямо призвал Владимира Путина оказать
давление на Башара Асада. По мнению
турецкого президента, сирийская армия
должна прекратить наступление в провинции
Идлиб до конца февраля и отойти от
турецких наблюдательных пунктов. Иначе
Анкара грозит военным ответом сирийцам.
Сбудется ли это? Вопрос сложный: в ноябре 2015 года Турция тоже занимала угрожающую позицию. Серьезная война с Асадом Эрдогану не нужна. Сирийцы определенно подготовлены хуже турков, но у них неплохая материальная часть и заметный военный опыт. Если Турция потеряет пару сотен танков от ПТУР асадовцев, взять их особо негде: танки стоят дорого, а делают их долго.
Сирия получает из России снятые с хранения танки (вплоть до Т-62 из консервации) и многое другое. Война в Идлибе — дорогое и рискованное удовольствие для турецкой стороны. Дамаск получал от России «Панцири» и другие системы ПВО. Турецкие F-16 не могут наносить эффективные удары там, где развернуты «Панцири», и даже небольшие потери в самолетах негативно скажутся на поддержке действий Эрдогана в его стране.
Скорее всего, перед нами очередные ритуальные действия в стиле «не могу молчать». Анкара поугрожает страшным возмездием и отступит. Как отступили США, когда Трамп в ответ на гибель своего военнослужащего убил генерала Сулеймани, а в ответ на обстрел американской базы в Ираке так ничего и не сделал. И это несмотря на признание Пентагона: на обстрелянной базе травмы получили более 100 американских военнослужащих.
Кстати, в Афганистане вскоре после этого упал вертолет с Майклом Д’Андреа, работником ЦРУ, стоявшим за убийством Сулеймани. Формально сбили его талибы, но практически все источники сходятся на том, что сделано это было по иранской просьбе.
Как мы видим, ни Трамп, ни иранское руководство не хотят больших войн. Цель таких ограниченных ударов, как убийство Сулеймани или Д’Андреа, — оставить за собой формально доминирующее положение, но при этом не слишком злить противника. В итоге и общественное мнение внутри страны спокойно, и внешний противник не устроит вам большой войны.
Такой «иранский» сценарий — наиболее вероятный итог угроз Эрдогана. Не похоже, что силы Асада останавливают наступление в Идлибе. К концу февраля турки либо начнут конфликт больших масштабов, либо разум возьмет вверх — и они не станут менять свою сторону в сирийской войне третий раз за пять лет.
Последний вариант — самый вероятный. НАТО не будет воевать за интересы своего блудного члена в Сирии. Полноценной собственной ПВО/ПРО у Анкары нет, а без этого серьезный конфликт с Россией — слишком большой риск. Крылатые ракеты — серьезная угроза, и, не имея от них защиты, не каждый решится воевать.
Хронически
ненадежный союзник? Другой Турции у нас
для вас нет
На
первый взгляд, российский лидер совершил
ту же ошибку, что и Николай I в 1833 году.
Сначала Путин назвал действия турков
осенью 2015 года «ударом в спину». Он даже
заявил: «Если кто-то думает, что, совершив
подлое военное преступление — убийство
наших людей, — они отделаются помидорами
или какими-то ограничениями в строительной
или других отраслях, то они глубоко
заблуждаются». Затем он зачем-то помог
Эрдогану физически выжить и остаться
у власти. Как пару веков назад Николай
I помог султану удержаться против его
врагов.
Исторически у России не было примера, чтобы турецкая благодарность серьезно помогла ей. Турецкая сторона сотрудничает с нами, только пока ей выгодно, а затем легко и быстро меняет сторону, на которой играет. И так обстоят дела не только с нами: сперва Анкара вместе с ЦРУ везла оружие сирийской оппозиции, а потом вдруг решила сотрудничать с Россией, «бросив» ЦРУ.
В то же время логика российской стороны понятна. Эрдоган знает, что еще дышит благодаря вмешательству Москвы. И что если бы вопрос зависел от Вашингтона, то Турцией уже давно правили лояльные ему военные.
Правда,
указанная логика имеет слабое место:
президенту Эрдогану 65 лет, а его преемник
не будет иметь такого же крупного личного
зуба на США. Поэтому, откровенно говоря,
в будущем нас могут ждать новые удары
в спину со стороны Анкары. Будем надеяться,
что, следуя традициям своей внешней
политики, американцев турки
захотят «кидать» не реже, чем нас.