Мнение о том, что с ростом населения и цивилизации усложняется информационное взаимодействие, может оказаться неполным.
Гэри Фейнман из Филдовского музея естественной истории в Чикаго и Дэвид Карбайо из Бостонского университета проанализировали большой массив письменных и других свидетельств обмена информацией в Мезоамерике на протяжении 3000 лет до прихода туда испанцев. Свои выводы представили в… работе, опубликованной в Journal of Social Computing.
Мезоамерику часто путают с Центральной Америкой, хотя понятия не совсем идентичны. В середине прошлого века немецкий антрополог Пауль Кирхгофф предложил термин «Мезоамерика», обозначая им территории Центральной Америки, где располагались высокоразвитые государства. Границы этих земель трудно установить точно: в разные времена они изменялись, завися от экспансии государств. Около центральной Мексики до Никарагуа находится область, которую можно считать Мезоамерикой.
Учёные выбрали для исследования именно этот регион из-за его изоляции от Евразии на протяжении примерно трёх тысяч лет – с 1500 года до нашей эры по 1520 год нашей эры. Это одно из немногих мест в мире, где системы письма и коммуникаций развивались независимо от других, но при этом могли заимствовать элементы у соседних групп с похожими культурными и религиозными традициями, несмотря на различие в принципах управления государствами.
Фейнман и Карбайо исследовали связь размеров общества с десятью коммуникационными практиками (размен личной информацией, государственная передача информации, пропаганда и др.) в 30 населённых пунктах, затем в шести региональных областях и наконец в всей Мезоамерике.
Анализ сообщений из 30 мезоамериканских городов показал, что связь между наличием и использованием средств передачи информации, включая письменность, и численностью населения не является прямой. С ростом числа жителей вероятность появления более сложных систем коммуникации не всегда возрастала. Другой фактор – социально-политическая организация общества – показал похожее на линейную связь.
Обмен и передача информации зависели от организации людей, характера связей между правящей элитой и населением, между руководителями и верующими в них.
В районах с властью автократов и королей государственное информирование было сложное, преимущественно же восхваляло достоинства властителей перед членами элиты и влиятельными лицами, а не всем населением.
В таких сообществах сложные коммуникационные системы, включая письменность, применялись для создания памятных стел, повествующих о деяниях местных лидеров. Авторы считают, что у большинства людей был низкий уровень грамотности, и власти считали нецелесообразным тратить на это ресурсы.
В регионах с распределенной властью информационные средства чаще всего были проще, но всё же существовали, например, годовые календари, связанные сельскохозяйственными, ритуальными и торговыми циклами.
Результаты работы таковы: чем более деспотична и авторитарна власть, тем меньше интересует её простой народ, а чем ближе власть к принципам коллективного управления, тем охотнее она находит общий язык с населением.
Работа утверждает: пятьдесят лет назад большинство учёных полагали, что все политические единицы досоциальной эпохи, особенно за пределами Европы, управлялись деспотично с прямым вмешательством в экономику. Сейчас доказано, что эта модель не соответствует действительности во многих исторических случаях, а некоторые мезоамериканские государства могут быть весьма информативны в отношении того, как поддерживалось устойчивое управление без большой концентрации богатства и власти.