Scienty

9 февраля 1904 года Япония атаковала русский флот в Порт-Артуре без объявления войны. Причины конфликта между Россией и Японией много лет трактуют искаженно: после 1917 года к власти пришли те, кто открыто называли Токио более прогрессивной силой. Не менее искаженно воспринимаются ход и исход столкновения. Редко пишут, что русские потеряли гораздо меньше убитыми, или что Япония в конце войны была на краю катастрофы. Что же ее спасло? И как неожиданный проигрыш в русско-японской войне привел к катастрофе 1917 года в России?

В период русско-японской войны РСДРП(б) и Ленин занимали ясную позицию: Япония — конституционное государство, самодержавная Россия — нет. Япония — новая буржуазная сила (и более эффективная), Россия — старая и менее эффективная. Коррумпированное русское государство из-за недостаточной прогрессивности не может противостоять некоррумпированному иностранному, поэтому несет поражение за поражением. Вопрос о причинах войны Ленин старался затрагивать реже. Но историки советского периода создали устойчивые (и популярные до сих пор) идеи о том, что стало причиной войны.

По мнению сторонников партийного мышления, агрессивной политикой являлось не нападение Японии без объявления войны, а стремление Российской империи захватить Маньчжурию – регион с благоприятным климатом на северо-востоке Китая. Если российский Дальний Восток страдает от суровых морозов и отсутствия незамерзающих портов (при этом важно помнить о временных факторах), то Маньчжурия, наоборот, отличается теплым климатом с температурами, сравнимыми с Воронежем, а не с Вологдой, как на российском Дальнем Востоке в целом.

Эта внешне здравая цепочка выводов содержит изъяны: она не отражает действительности. В ни одном из документов Российской империи… нет ничегоНе было намерения у Санкт-Петербурга присоединить Маньчжурию, Корею или хотя бы Порт-Артур с Дальним. Нет подобных рассуждений, в том числе от Безобразова, которому приписывали планы такого рода, и вообще о территориальных приобретениях России.

Причины начала русско-японской войны оказались совершенно иными. Для их понимания необходимо прежде всего признать, что японцы того времени обладали иной менталитетом по сравнению с нашим современным представлением.

Повесть о сорока семи самураях в мир фабрик и паровых машин.

Япония попала на мировую сцену не по собственному желанию — её туда завели. угрозой насилияПредставители США навязали японцам договор, который те не желали. Островитяне хорошо понимали, что угроза одной американской эскадры для них крайне значима, поскольку технически находились в другой эпохе — без современной артиллерии, пароходов и тому подобного.

Унизительные события вызвали общественный гнев властям, не сумевшим обеспечить страну достаточными вооружениями. В результате это привело к такой беззащитности, что капитан иностранного корабля мог диктовать свою волю государству с многовековой историей.

Революция Мэйдзи привела к тому, что страна стала скрупулёзно копировать вооружение и поведение западных государств. К 1890-м году это давало результаты, и диктовать Японии уже никто не спешил. Но оскорблённая национальная гордость, могущество которой жителю невосточной страны трудно себе представить, продолжала требовать отмщения.

В 1891 году во время поездки в Японию будущий император Николай II подвергся нападению полицейского из-за чрезмерных почестей, устроенных японскими властями в его честь.

Полицейский дважды ударил Николая сабелем по голове. Несмотря на то, что советская историография называла ранения незначительными, на самом деле японцу прорубил до кости, и из одной раны извлекли осколок черепной кости длиной в 2,5 сантиметра. После этого Николай страдал головными болями всю жизнь.

Япония, как государство, так и её население представляли собой взрывоопасную ситуацию, требующую лишь искры для воспламенения. В скором времени их собственные действия стали этой искрой.

Отсутствие сильной и актуальной национальной культуры не позволяет избирательно копировать западный опыт.

В XIX веке веганство не существовало, зато популярной тенденцией было завоевание колоний за границей. Токио желал расширить свою территорию, начиная с Кореи и Тайваня. В 1894 году Япония без объявления войны атаковала китайские войска. К 1895 году Япония разгромила флот и армию Китая, заставив его подписать Симоносекский договор. Согласно ему, Токио получил от Пекина остров Тайвань и полуостров Квантун в Желтом море. Одновременно империя Цин признавала независимость Кореи.

В Петербурге представление карты региона было очень хорошим. Там… пришли к выводуЛяодунский полуостров Японии абсолютно непригоден для обороны, его предназначение — только в случае войны за захват Кореи. В то время, когда Корея находилась в крайне слабом положении после провозглашения формальной независимости, у неё не было средств защиты от Японии.

Россия не одобряла этот японский имитацию «настоящей западной державы». Корея непосредственно граничила с русским Дальним Востоком, в то время не соединённым с основной частью страны ни железной дорогой, ни незамерзающим портом. В Крымскую войну русским пришлось покинуть и уничтожить Петропавловск (на Камчатке) из-за отсутствия связей с ним и невозможности защитить даже от десантов численностью в десять тысяч англо-французских солдат.

В Санкт-Петербурге заранее не могли понять, что Японии не нужен Дальний Восток, и что ее удовлетворят поглощение Маньчжурии и Кореи (русский Дальний Восток слишком холодный).

Санкт-Петербург добился дипломатических протестов против Симоносекского мира от Германии и Франции. Под давлением трех великих держав Токио отказался от требований к Ляодунскому полуострову, увеличив контрибуцию. В 1898 году русские заключили с Пекином аренду полуострова на 25 лет, считая, что без него не смогут остановить японскую экспансию в северо-восточный Китай.

Россия своими действиями довела русско-японский конфликт до неизбежности: японское мировоззрение подразумевало возмездие за подобную «кражу победы». «Гасин-сётан» («сон на гвоздях», метафора аскезы ради важной цели) — народам предложено переносить повышение налогов, которое должно было покрыть военные траты перед грядущей войной.

С формальной точки зрения война была самоубийством. Население Японии составляло всего 46 миллионов человек, а население России превышало 140 миллионов. Подушевой ВВП нашей страны был выше, суммарный превосходил японский в разы. Еще более острым было отставание в сферах, без которых победа в войне немыслима: например, Россия в начале XX века производила 2,6 миллиона тонн железа и стали в год, а Япония — считаные сотни тысяч. Без стали нельзя было делать снаряды, а без снарядов вести войну невозможно. Военные усилия Страны восходящего солнца неизбежно во многом опирались на импорт, но импорт в войне против России всегда был плохой опорой.

Японцев мало волновало всё это: оскорбление государства, которое помешали отторвать у Китая часть территории, сильно жгло чувства как народа, так и госаппарата. Там считали, что разрозненный на три моря русский флот будет слабее японского на Тихом океане, а недостроенность Транссиба не даст русским доставить в Китай достаточно пехоты.

К 1903 году Токио потребовал от России очистить Южную Маньчжурию и согласиться на контроль Японии над Кореей. Николай II уже был готов на уступки по Корее, но требовал оставить как буферную зону хотя бы Маньчжурию — чтобы японские войска не могли оттуда угрожать Транссибу. Японцы это не устраивало. Поэтому 27 января 1904 года по старому стилю и 9 февраля 1904 по современному календарю японцы напали — не обременяя себя, как и в 1894 году, такими устаревшими условностями как объявление войны.

В начале конфликта складывается ситуация, когда Япония находится на пути к поражению.

В мирное время Японская армия насчитывала 190 тысяч бойцов и 484 орудия. После мобилизационного развертывания ее численность увеличивалась до 520 тысяч человек при 1032 орудиях. На первый взгляд, разумный человек не мог бы планировать войну с Россией при таких силах: та могла выставить в Маньчжурии значительно большее количество войск.

При этом нужно учитывать особенности восприятия мира японским Генштабом и населением всей этой островной империи: в то время по всей стране насчитывалось менее пяти тысяч километров железных дорог, строительство которых шло долгие десятилетия с большим напряжением. В России же их было более 50 тысяч километров, а скорость строительства была намного выше той, которую японцы могли себе представить.

В Токио считали, что достроить Транссиб до завершения боевых действий русским не удастся. Отсюда полагали, что Россия не сможет сосредоточить в Маньчжурии более 150 тысяч человек в первые шесть месяцев войны. Следовательно, как думали японские военные, у Японии к этому моменту может быть вдвое больше войск в Маньчжурии.

Это была капитальная ошибка, которая с военной точки зрения приравнивала к поражению ещё до начала войны. В этом случае, если бы генеральный штаб России не решил превзойти японский по степени безответственности, и достиг бы больших успехов: в 1903 году военный министр Куропаткин побывал на маневрах в Японии. В отличие от обычных манёвров русской армии — традиционных соревнований по демонстрации успеха — японские маневры были честными, поэтому для Куропаткина показались полным провалом, из которого он сделал вывод, что островитяне не смогут воевать в обозримом будущем, даже если захотят.

К началу конфликта у России в регионе насчитывалось 90 тысяч военнослужащих и 184 орудия – это составляло менее одной десятой ее предвоенных сил и в два с лишним раза меньше мирной японской армии (в почти шесть раз меньше мобилизованной).

В действительности всё сложилось иначе. Японцы наращивали военное присутствие в Корее необычайно медленно. Даже спустя месяц после начала конфликта там находилось менее пятидесяти тысяч человек. Главнокомандующий Маньчжурской армией Куропаткин был осведомлен об этом, и наместник царя на Дальнем Востоке Алексеев настаивал на использовании сложившейся ситуации и нанесении поражения ещё не столь многочисленным японским войскам. Желание его заключалось в том, чтобы полное поражение противника произошло максимально быстро.

Никто не знал, как генерал планировал осуществлять свои намерения с учетом полумиллионной армии Японии и незавершенности Транссиба. Возможно, даже сам он об этом не задумывался. В такой ситуации логичнее было бы атаковать высадившихся по частям, но Куропаткин был типичным военачальником мирного времени, получившим свою должность благодаря умению нравиться начальству на учениях, а не военным талантам.

Несмотря ни на что, в начале конфликта до 31 марта 1904 года Япония два месяца не одерживала побед, а, наоборот, приближалась к поражению. Вице-адмирал Макаров, командующий кронштадтским портом, за четыре дня до начала войны составил записку о неизбежности скорого столкновения с Японией и об уязвимости русских кораблей на открытом рейде у Порт-Артура для ночных атак миноносцами (в ней также предлагались меры по их защите).

Записка не нашла отклика до начала войны. После этого Николай II обратил на нее внимание и пришёл к выводу, что человек подходит для должности командующего флотом на Тихом океане, а не в Кронштадте. 24 февраля 1904 года его назначили на пост, после чего тот прибыл в Порт-Артур.

Русская эскадра незамедлительно начала совершать морские походы, в том числе и дальние, во время которых крейсера пересекали часть японских морских путей с Кореей. Для победы над Японией требовалось не господство на море, а именно такие рейды. Высадка войск на континенте при этом представляла собой опасность, поскольку японский флот не мог постоянно сопровождать каждый транспорт всей эскадрой. При этом отсутствие такого сопровождения рисковало привести к потере кораблей с пехотой от удара русской эскадры.

Единственным выходом из положения мог быть разгром русского флота, но адмирал Того считал эту идею малореальной. У него было шесть эскадренных броненосцев против семи русских в Порт-Артуре. Несмотря на то, что у Того было преимущество по броненосным крейсерам (до шести против одного в Артуре), на практике броненосные крейсера были вооружены и бронированы слабее броненосцев, поэтому воспользоваться этим превосходством было проблематично.

Кроме того, при возникновении трудностей в бою русский флот укрылся бы за защитой береговых батарей, чего не имело распоряжение японского флота. Того также осознавал, что Макаров (широко известный и за границей в то время) — сильный соперник, и решительное сражение с возглавляемой им эскадрой явно грозило поражением. С 11 февраля 1904 года Того стремился обезвредить русский флот без боя с ним — затапливая вооружённые пароходы на выходе из бухты Артура. Но без внезапности начала войны это было нереально: японская ночная атака 27 января встревожила русских моряков, и те потопили японцев до достижения входа в бухту.

Все шло к тому, что Того пришлось бы дать генеральное сражение и потерпеть поражение. Однако вмешался случай: 31 марта 1904 года на минах подорвался броненосец «Петропавловск», на котором находился вице-адмирал Макаров. Мины обычно не топят корабли первого класса за минуту, поэтому по норме корабль просто выбросился бы на берег, и уж точно адмирал не погиб бы. Но этот взрыв произошел в неудачном месте — под носовой башней главного калибра, от чего сдетонировал ее боезапас (более сотни крупнокалиберных снарядов).

В данный момент морская битва завершилась поражением России, а причинами такого исхода будут описаны далее.

Невозможно одержать победу в сражении, если решишь проиграть заранее.

В ответ на гибель «Петропавловска» русский минный транспорт «Амур» ночью установил на обычных маршрутах эскадры Того мины, в результате чего погибли два новейших японских броненосца («Хацусэ» и «Ясима»). Однако уже не имело значения: войну ведут и выигрывают совсем не броненосцы, а исключительно люди — и исключительно тогда, когда ими управляют вменяемые командиры.

В любом конфликте главное — лидеры.
Любой здоровый человек может научиться быть хорошим воином, но настоящими стратегами высокого ранга крайне редко становятся.

Отсутствие Макарова лишило порт-артуровскую эскадру командира. Несмотря на присутствие в ней опытных офицеров, таких как будущий адмирал Эссен, руководство столицы полагалось на формальные звания и опыт службы еще до войны. По этим показателям руководить эскадрой назначили контр-адмирала Витгефта, не обладавшего для этого качествами. Прежде всего потому, что он считал, что Россия уже проиграла войну на море и не предпринимал никаких активных действий (даже потопление «Хацусэ» и «Ясима» было инициативой капитана «Амура»).

Предположительно осознавая обстановку, японское командование спустя три месяца после начала мобилизации начало действовать за пределами Кореи. В конце апреля 1904 года японцы высадились в Маньчжурии крайне наивным и опасным способом: разместив 45 тысяч человек между Порт-Артуром, где находилось примерно столько же русских, и армией Куропаткина (80 тысяч) севернее полуострова.

Если бы вместо Куропаткина командовал более способным генералом, армия Оку была бы уничтожена. Как предсказывалось, Куропаткин ничего не предпринял, и 13 мая 1904 года армия Оку вышла к Цзиньчжоускому перешейку — шириной всего четыре километра, прикрывавшему весь Квантунский полуостров, где находился и Порт-Артур.

Это был наиболее подходящий участок для защиты Порт-Артура: четыре километра проще оборонять, чем куда более протяженный фронт вокруг всей русской военно-морской базы. Впрочем, русские войска здесь командовал генерал Стессель, сравнимый по качеству с Куропаткиным. Как говорил о таких людях французский участник Крымской войны: «У русских солдаты с головой льва, офицеры — с головой осла, а генералы — без головы».

От всего этого желания защищать перешеек у русских генералов отсутствовало. Из 45 тысяч человек гарнизона Порт-Артура туда выслали только 18 тысяч под командованием генерала Фока. Фок, однако, ничем не уступал Стесселю и Куропаткину по способностям, отчего выделил на сам перешеек только 3,8 тысячи человек. Обычно говорят, что остальных оставил в резерве, но это не так: все сражение просили ввести эти «резервы» в бой (от которого они стояли в пяти километрах), но он и не думал этого делать. Точнее было бы сказать так: на перешейке Фок воевать не хотел, но раз уж сверху спустили такой приказ, то решил хотя бы имитировать бой там, выделив ровно столько сил, чтобы удержать его точно не вышло.

Даже этот план едва не провалился. Японские войска насчитывали 35 тысяч человек и располагали 215 орудиями, но действовали необычно и не демонстрировали высоких навыков боевой подготовки. В этой войне около 75 процентов всех потерь было нанесено винтовочным огнем. Русских в мирное время обучали стрельбе качественно, а вот японцев — нет. Во время наступления последние шли плотно сцепленными цепями, поэтому, атакуя русские траншеи, перед которыми находилось четыре-пять рядов колючей проволоки, понесли значительные потери. Немалую роль сыграло и умелое командование небольшими русскими силами полковником Третьяковым.

В бою погибли и попали в плен 780 русских солдат, еще 836 получили ранения. У японцев было убито 749 и ранено 4160 человек. Потери соотносятся как один к трем. О русской артиллерии часто говорят… была подавленаЯпонцы не использовали во время этого боя полную огневую мощь своих орудий. 65 орудий выпустили все имеющиеся у них 7780 снарядов и затем замолчали, так как подвоз новых снарядов был затруднён: резервы находились в руках Фока, не планировавшего удерживать Цзиньчжоуский перешеек.

Утрата этого перешейка при наличии у японцев сильного сухопутного командования моментально лишила бы Порт-Артур статуса как крепости и морской базы. Южный полуостров, расположенный к югу от перешейка, достаточно большой для обеспечения продовольствием крупного гарнизона за счёт сельского хозяйства (местные крестьяне производили большое количество еды).

С перешейка до Порт-Артура не имелось позиций, а в городе само собой не хватало земли для земледелия. Запасов продовольствия хватило лишь на полгода, после чего крепость становилась уязвима, даже если бы японцы ничего не предпринимали.

К югу от Цзиньчжоу, но к северу от Артура находился Дальний (ныне Далянь) — огромный порт с железной дорогой, ведущей в Артур. Стесселю и Фоку не пришло в голову её повредить, из-за чего японцы получили дорогу целой.

Между фортами Порт-Артура и его гаванью было меньше, чем дальность стрельбы японских 280-миллиметровых мортир. При малом взаимодействии с японским флотом армия островитян могла бы корректировать огонь мортир с крейсеров-наблюдателей и потопить русский флот в гавани Артура.

Из сказанного можно заключить: многие японские генералы не отличались от русских. В связи с этим корректировка не работала (к тому же русские береговые батареи обстреливали корабли-наблюдатели).

Японцы на протяжении долгих месяцев, с мая по декабрь, атаковали защитников полуострова, пока не закончились запасы продовольствия. Потери составили 110 тысяч человек (50 тысяч — в крепости). В декабре Стессель сдал крепость из-за окончания продовольственных запасов.

Возможно, генерал Ноги, руководивший осадой, размышлял и понял, что 110 тысяч потерь (включая обоих его сыновей) были не только бесполезными, но и ослабили страну — русские сдались бы в те же сроки и без них, просто от голода. По крайней мере, докладывая о своей победе в Порт-Артуре императору, он прервался и попросил разрешения совершить сэппуку.

По словам очевидцев, император сказал: «Я хорошо понимаю чувства, которые толкают вас на сэппуку и таким образом принести извинения, но сейчас не время умирать. Если вы всё же настаиваете на самоубийстве, пусть это случится после того, как я покину этот мир». Через семь лет император умер, и Ноги воспользовался его разрешением. Единственный японский генерал той войны, давший адекватную оценку своим руководящим способностям, заслуживает уважения.

В летние месяцы 1904 года верховное командование поняло, что от эскадры в Порт-Артуре никакого результата нет, и приняло решение перевести ее во Владивосток для замены командующего на более подходящего.

В начале перехода, 28 июля 1904 года, состоялся Бой Желтого моря. Русские моряки стреляли хорошо, добившись первого попадания на предельной дальности стрельбы (получивший попадание «Якумо» даже не успел объявить боевую тревогу). Японцы потеряли не менее 208 убитыми и ранеными, русские — вдвое меньше, при этом потратив намного меньше снарядов (стреляли реже из-за более активной корректировки стрельбы). К концу боя на японском флагмане «Микасе» дважды меняли капитанов в связи с их гибелью от снарядов, и 100 процентов артиллерии главного калибра замолчали из-за поражения русскими. На русском флагмане главный калибр не пострадал, да и в целом потери эскадры были невелики.

Все это оказалось бесполезным. Часто говорят, что русские потерпели поражение из-за случайного снаряда, который попал в мостик «Цесаревича» и убил Витгефта, отчего эскадра потеряла управление. Это неправда: в эскадре с опытными командными кадрами после гибели адмирала командование принимает следующий по старшинству. Но в этой эскадре и при Витгефте порядка не было, поэтому после его смерти корабли разошлись: кто-то сдался на содержание Китая, кто-то добрался до Дальнего Востока, большинство вернулось в Порт-Артур.

Значится, российские суда имели сигнальные флаги и радиосвязь. Таким образом, действия кораблей «кто в лес, кто по дрова» не явились результатом случайного распада, а следствием заранее данных приказов Вицгента.

Кто способен, тот прорвётся, никого ждать и спасать нельзя, не останавливаясь ради этого; в случае невозможности продолжать движение, выбрасываться на берег и по мере сил спасти команды, а судно потопить и взорвать; если же не представляется возможность продолжить путь, а возможно дойти до нейтрального порта, то заходить в нейтральный порт, даже если потребуется разоружиться, но никоим образом не возвращаться в Артур.

С технической точки зрения русские одержали победу в Бою у Жёлтого моря: все японские корабли получили серьёзные повреждения и кренились, а русский флот сохранил боеспособность, мог бы контролировать Жёлтое море и перерезать снабжение японских десантов. В действительности русские проиграли, потому что адмирал заранее принял решение о поражении и даже отдал приказы на этот счёт, которые после его смерти были выполнены. Приказы, превратившие сильнейший флот Жёлтого моря в хаотично мечущуюся толпу.

В 1905 году попытку перебросить флот с Балтики во Владивосток для морской борьбы мы не будем описывать. Русские корабли 2-й Тихоокеанской эскадры под командованием Рожественского вели боевую подготовку близко к столице. Влияние столичного воздуха на высшие военные чины часто было пагубным: чтобы понравиться начальству, нужно было особенно красиво показать ему свои достижения. Что требовало времени, отнимаемого у боевой подготовки. На Дальнем Востоке такого не наблюдалось, потому что до начальства далеко, продвинуться за счет показухи сложно, отчего местные моряки все же занимались боевой подготовкой.

Во время учений на Балтийском флоте щиты-мишени сбивали тросом (для имитации падения от выстрелов кораблей). Адмиралы морского округа не обращали внимания на реальное стрельбище. В Цусимском сражении так же, как и в Бою Желтого моря, отсутствовало разумное руководство русских, но артиллеристы с Балтики попадали в противника значительно реже, чем японские, не как в два раза чаще, а наоборот.

Некоторые утверждали, что японцы одержали победу на море во время войны благодаря более мощным снарядам, точнее настроенным прицелам и т. д.
Борьба в Желтом море показала обратное. Броненосец «Полтава», например, получил16 японских тяжёлых снарядов и 19 убитыми. Японский крейсер «Микаса» потерял 32 убитыми, получив несколько десятков русских снарядов. Для других японских кораблей соотношение не лучше: в среднем один русский тяжёлый снаряд уносил жизни японского экипажа не меньше, чем один японский. По количеству выведенных орудий главного калибра в бою Жёлтого моря картина та же.

Как говорил по этому поводу тот же Лутонин:

После Цусимы общественное мнение приписало разгром флота чудодейственной силе японских снарядов и плохой качеству наших. Никогда не соглашусь с этим, участвуя в трех морских боях. Кто видел „Полтаву”, вернувшуюся в Артур, тот, глядя на фотографии „Орла” после Цусимы, скажет, что „Полтава” была избита не меньше… все это сделали наши снаряды. Они пробивали броню противника, нанесли такой урон людям „Ниссина”, который только на короткое время остановил внимание нашей кормовой 12-дм башни и четырех 6-дм. На нем одних офицеров было убито пять и 29 нижних чинов, а ранено семь офицеров и более 40 матросов [здесь данные Лутонина неверны, фактически 16 убитых и 15 раненых, что все равно много]. Плохие снаряды не вырвут столько людей из нутра сплошь забронированного противника. Для Первой эскадры наши снаряды были хороши, они делали свое дело, при Цусиме вдруг сдали. Не проще ли сказать следующее: 1-я эскадра умела стрелять, а 2-ю и 3-ю повели в бой на „ура”, и Того безнаказанно избивал их поодиночке.

К этому нечего добавить.

Третий этап войны: мир превратился в страшную катастрофу.

Последующие действия развивались предсказуемым образом. Куропаткин изначально отступал на территорию Маньчжурии. Попытка остановить японцев не увенчалась успехом из-за недостатков в его управлении, как и во всех подобных случаях (он никогда не побеждал в битвах, находясь в роли командующего). Неудачей обернулось и наступление, что было вполне ожидаемым.

Несмотря на недостаток навыков в командовании войсками, хорошее качество подготовки солдат и неплохой уровень низовых офицеров позволяли русской армии во многих сражениях даже под руководством Куропаткина нести потери меньше противника. Соотношение постепенно улучшалось для японцев по мере их обучения.

В Мукденском сражении февраля 1905 года Куропаткин разбросал 280 тысяч русских на широком фронте и растянул в глубину. В результате 270 тысяч японцев смогли создать угрозу окружения для части русской армии и опрокинуть её. Потери нашей стороны превысили потери противника на 30 процентов. Это произошло несмотря на то, что Куропаткин превосходил противника в артиллерии на 35 процентов. Но какое значение имеет преимущество в артиллерии, если пушки стоят не там, где наступает противник, и уж тем более не там, где ведут свои действия?

В этом месте окончились японские успехи, возможности для них иссякли. Главной причиной стало то, что Куропаткин начал сомневаться в своих способностях как военачальника и просил императора отстранить его от должности. Прежде чем уйти, он отдал войскам приказ о разборе причин бедствия армии, сказав:

Я, как старший начальник, несу главную ответственность за это.

Это было искреннее признание, однако Куропаткин, в отличие от Ноги, не поддержал слова делом.

Линевич возглавил русские войска в Маньчжурии. Хотя он не был Суворовым, но являлся опытным военачальником. Первая его армия успешно действовала под Мукденом. С новым командующим русским уже нельзя было проиграть японцам: обученная армия с лучшим руководством всегда побеждает. К тому же по Транссибу поступали новые силы, и к лету численное превосходство русских в Маньчжурии стало огромным.

Вторым важным фактором, исключавшим дальнейшие победы японцев, стало исчерпание объективных возможностей наращивания усилий. Полмиллиона уже было развернуто, а собственной сильной военной промышленности для большего в стране не существовало. Опереться на западные поставки японцы тоже не могли: у Англии не хватало ни денег, ни готового оружия (другие западные страны Японию открыто снабжать бы не стали).

В марте штаб-офицер японской Маньчжурской армии Кодама Гэнтаро отправился в Токио не для сообщения о победе под Мукденом, а для просьбы политическому руководству и дипломатам скорее заключить мир. Гэнтаро прямо заявил: дальнейшее продвижение японской армии невозможно. Большие потери и почти нулевые возможности наращивания сил сочетались с тем, что русские достроили Транссиб, и к ним прибывали огромные пополнения.

Линевич лишился главного – ясного указания на активные наступательные действия. К апрелю войска были приведены в порядок, однако до августа не было ни одной наступательной операции. За это часто его и осуждают, но интересно: в какой армии мира командующий совершает крупное наступление без приказа сверху?

Царь Николай II после Цусимы считал, что защищать Сахалин русские не могут. Начавшаяся революция 1905-1907 годов делала затягивание конфликта сомнительным по его мнению. Поэтому он пошел на переговоры, в результате которых уступил Японии половину Сахалина. Царь и его дипломаты считали это большим успехом, но это было сильнейшим поражением. Прав был Линевич, писавший из Маньчжурии, что «победа обеспечена, мир был бы страшным несчастьем».

В чём заключалось это несчастье? Япония не получила ясного и очевидного урока: агрессивная война против сильных соседей — самоубийство. Поэтому конфликты с ней с перерывами возобновлялись до 1945 года, а общие потери в них для нашей страны составили более 22 тысяч убитыми. В русско-японской мы потеряли безвозвратно 50 тысяч, Япония — 86 тысяч. Если бы Линевич предпринял решительное наступление и разгромил японцев, нужды в Хасане и Халхин-Голе просто не было. Как и нет у нас нужды в обороне от Японии после того, как Жуков ясно показал японцам при Халхин-Голе, что шутить с северным соседом может только тот, кто ничего о нём не знает.

Без передачи полуострова Квантун и части Сахалина в 1905 году Сталину не потребовалось бы вести советско-японскую войну 1945 года, где погибло столько же людей, сколько при Хасане и Халхин-Голе вместе.

На Западе оценку русско-японской войны формировали по данным западных наблюдателей. В сообщениях отсутствовало упоминание о потерях: 86 тысяч японцев против 50 тысяч русских, а поражения маньчжурской армии — следствие некомпетентности нескольких генералов. Зато писали совершенно другое: русские воевать не умеют, являются слабым противником.

В 1914 году Германия предприняла странный шаг – привела Россию к войне. Это решение стало роковой ошибкой для кайзеровской Германии: длительная война без открытой для торговли восточной границы обрекла немцев на голод, который вынудил их капитулировать.

Вместе с тем, этот приказ свел на нет царскую Россию: её император совершенно не разбирался в его сути. записки ДурновоИменно поэтому он не смог понять, что война с Германией для государства без контроля над печатью и без строгих репрессий невозможна. У России Николая II такого не было, из-за чего она распалась. На её остатках возникла новая страна, где вся печать находилась под контролем, а репрессивный аппарат стал одним из самых жестоких в мире истории.

Желание мира Николая помешало разгрому японских армий весной-летом 1905 года. В противном случае Германии было бы сложнее допустить роковую ошибку 1914 года, уничтожившую и её, и восточного соседа.