Восемьдесят лет назад началось наступление советских войск в Белоруссии — операция «Багратион». В результате Ставка ударила на 600 километров глубже запланированных 150-200 километров. Почему немецкий фронт так быстро развалился, хотя войска Гитлера в 1944 году были материально обеспечены лучше, чем когда-либо еще во Второй мировой войне? И почему Красная армия не смогла до конца воспользоваться плодами своих побед?
Бег наперегонки со временем
Обычно история Великой Отечественной войны описывается так: в 1941-1942 годах армия имела недостаток вооружений, а у немцев все хватало, кроме личного состава. Вторая половина войны принесла СССР решительное преимущество по вооружениям перед противником, что способствовало череде побед.
Война в реальности куда сложнее. В 1944 году, как и в предыдущие годы — 1941, 1942, 1943, немцы выпустили на Восточном фронте примерно в полтора раза больше снарядов и артиллерийских мин, чем Красная армия (1 миллион тонн против 0,7 миллиона тонн). Жуков в мемуарах верно… отмечаетВ июле 1944 года немецкая промышленность находилась на пике своего развития за всё время войны.
Это представляло собой крайне опасные риски для Советского Союза. Например, в сентябре того же года немецкие выпустилиВ 1944 году Советский Союз имел три тысячи боевых самолетов, из которых сто были реактивными. получалПроизводство танков и самоходок у немцев достигло пика в 1,5 тысячи машин в месяц, что всё ещё меньше советских почти двух с половиной тысяч в месяц. В 1942 году немцы выпускали по 600 машин в месяц, а СССР — две тысячи.
В 1944 году СССР впервые не превосходил Германию по производству артиллерии, танков и самолётов.
Начало войны для Германии обернулось неожиданностью из-за недооценки могущества СССР. Немцы рассчитывали быстро победить Францию без полного мобилизации промышленности, поэтому в 1940 году производили меньше танков и САУ, чем невоюющий СССР. С Францией все прошло по плану, но столкновение с Советским Союзом показало недооценку противника. Уже летом 1941 года Германия начала сокращать выпуск вооружений и боеприпасов, полагая, что Красная Армия разгромлена.
Первые признаки восстановления появились лишь в январе 1942 года, и только тогда промышленность нацистской Германии смогла начать мобилизацию — спустя 28 месяцев с момента начала военных действий.
Мобилизация представляла собой серьезную опасность для существования Союза ССР. До войны Германия уже значительно опережала Советский Союз в промышленном развитии. Например, производство стали составляло 28 миллионов тонн в Германии и 18 миллионов тонн в СССР.
После поражения в 1941 году и потери основных месторождений угля и железной руды разрыв стал значительным. Даже в 1944 году СССР произвел 10,9 миллиона тонн стали, а Германия — 28,5 миллиона тонн. При одинаковой степени мобилизации немцы производили бы на 2-2,5 раза больше оружия и боеприпасов, чем русские. Красная армия была бы затоплена немецкой техникой.
Мобилизация промышленности завершилась примерно к лету 1944 года. СССР мог выжить только если значительно увеличил бы темпы уничтожения немецких армий и техники по сравнению с 1942 годом. Учитывая недостаток военной техники, задачу предстояло решить в основном благодаря военному искусству.
Подготовка к захвату Бобруйска: эпос о Баграtióне.
С 19 ноября 1942 года все удачные действия Красной Армии развертывались на южном участке фронта. Сталинград, Курск, Украина — к весне 1944 года продвижение на юге составило полторы тысячи километров.
На севере ситуация складывалась неблагоприятно. В 1942 году советские войска вели бои у Ржева, а к июню 1944 года продвинулись лишь до Витебска — всего 300 километров по прямой. Операции «Марс», Оршанская, Витебская — одного перечисления с датами и потерями хватило бы на целую страницу.
Причины поражений были одинаковы: немецкое командование заранее узнавало о планах советских войск, концентрировало свои силы в этих местах и обстреливало наступающих. В отличие от южного участка фронта, Красная армия не смогла создать крупных окружений здесь, поэтому многие немецкие офицеры и солдаты на центральном направлении воевали с 1941 года — то есть были наиболее опытными бойцами того времени.
В апреле 1944 года руководство Красной Армии приняло решение кардинально изменить ход военных действий. Поводом послужили сравнительно удачные действия Моделя, командующего группой армий «Северная Украина», остановившего наступление советских войск на своем участке фронта.
К весне сорок четвёртого года войска на Украине продвинулись вперёд. Затем противник перебросил с запада свежие силы и остановил наступление Первого Украинского фронта. Бои приняла затяжной характер, из-за чего Генеральный штаб и Ставка перенесли главные усилия на новое направление.
К. К. Рокоссовский о корнях «Багратиона»
Сталин первоначально предлагал основную атаку начать от Львова к Висле, южнее Белоруссии, против немецкой группы армий «Северная Украина», но Жуков и начальник Генштаба Антонов выступали за другое мнение.
Обращали особое внимание на группировку противника в Белоруссии, с разгромом которой рухнет устойчивость обороны противника на всем его западном стратегическом направлении.
Жуков и другие дошли до мысли о «Багратионе» по причине : южная часть фронта находилась сильно отодвинутой на запад, что растягивало немецкие силы в Белоруссии (группа армий «Центр»). Кроме того, вермахт, ожидая удара на Северной Украине, держал здесь мало резервов. Из 38 дивизий «Центра» только четыре находились в резерве, из них всего одна — танковая. Постоянное вытягивание резервов с этой территории на другие направления сыграло свою роль.
Для успешного осуществления операции 1-му Прибалтийскому и трём Белорусским фронтам придали огромные ресурсы. К 24 июня 1944 года там насчитывалось 1,67 миллиона человек, 5,8 тысячи танков, 7,8 тысячи самолётов, 40,9 тысячи артиллерийских систем.
Немецкое командование не располагало информацией об ударе: советское руководство организовало масштабную дезинформационную кампанию, с радиоигрой, которая имитировала размещение основных танковых армий на Северной Украине. Сбор войск в Белоруссии осуществлялся тайно: войска передвигались ночью, с полной светомаскировкой, малыми группами, танки не подводили к фронту до наступления. Днем же из тыла ехалиЦелые поезда с моделями танков и пушек.
В группе армий «Центр» вермахт располагал всё ещё недостаточным числом личного состава — 0,49 миллиона человек, танков и самоходок — 570 единиц, самолётов — 600. Такая численность не отражала реального потенциала Германии: к 1 июня 1944 года у неё имелось… более 10 тысяч танковК июню 1941 года, когда успехи имели место как на Восточном фронте, так и в Африке, число танков у немцев… вдвое меньшеТакое увеличение было следствием мобилизации немецкого военпрома, начавшейся в 1942 году, пусть и не сразу.
Если неизвестно место основного удара врага, сконцентрировать необходимое количество сил там невозможно, даже при наличии большого количества техники.
На Украине специально выделялись танки и оставляли следы в местах, видимых немецким разведсамолетам. В тех местах, где реальных танков не хватало, по ночам из громкоговорителей возле фронта воспроизводились записи звуков работающих моторов.
В историографии иногда ошибочно приписывают советскому военному планированию больше заслуг, чем было на самом деле. Вопреки распространенным представлениям, ни Жуков, ни Генштаб не ожидали, что «Багратион» завершится освобождением Белоруссии всего за несколько недель.
Как отмечаютУчастники событий предусматривали наступление всего на 140 километров вглубь территории Беларуси, не доходя даже до Минска. Например, 1-й Белорусский фронт Рокоссовского должен был взять только Бобруйск, дальше конкретных задач не было. никто не запланировалПредполагалось действовать в зависимости от ситуации. Из-за этого для «Багратиона» подготовили ограниченное количество топлива — лишь 300 тысяч тоннПозднее станут видны тяжкие следствия этой ошибки, но сейчас важно разобраться, в чём её причина.
Два фактора послужили причиной. Во-первых, советское командование несколько недооценило уровень подготовки своих войск. План «Багратион» основывался на предположении, что советские войска будут долго и упорно пробивать оборону противника, не добиваясь в начале боев глубоких прорывов и охватов. так не вышло.
Мы быстро выяснили, что при подготовке артиллерийского обеспечения Белорусской операции за основу брался опыт прошлых операций по готовым шаблонам без учёта особенностей обстановки. Однако бои на Волге и под Курском значительно отличались от ситуации в Белоруссии летом 1944 года.
Н. А. Антипенко, начальник тыла 1-го Белорусского фронта
Жуков указывал, что немецкое командование даже после прорывов советских армий продолжало принимать ошибочные решения, пытаясь закрыть прорывы фронта посредством контратак.
В 1942 и 1943 годах подобный подход был оправдан. В 1942 году Красная армия уступала по качеству, а в 1943 году главные силы не сосредоточивались на центральном направлении. Однако в 1944 году повторение тактики, приносившей успех ранее, оказалось бесполезным.
Наступление 24 июня: от намеченного освобождения Бобруйска к сражениям за Варшаву.
Разведкой боем ряд фронтов, участвовавших в «Багратионе», начали еще 22 июня, но главные силы не приступили к действиям до 23 июня. Ключевым и самым сильным участником операции — 1-м Белорусским фронтом, протянувшимся на 900 километров от северной Украины до широты Бобруйска — началась наступление только 24 июня.
В 1942 году войскам Красной Армии часто удавалось получить преимущество в артиллерии, но это не всегда приводило к прорыву линий врага. Тем не менее, 23-24 июня 1944 года всё произошло иначе.
До массированного артиллерийского обстрела разведчики подробно изучили расположение всех точек огня врага. Благодаря этому артиллеристам не пришлось вести огонь по открытым районам, а удалось подавлять конкретные позиции большинства батарей Вермахта.
Успех советских ударов объяснялся не только стратегической, но и тактической внезапностью. Воспользовавшись особенностями белорусского ландшафта — множеством топких и болотистых мест, части Красной армии массово обували солдат в мокроступы, делали специальные волокуши, распределявшие вес орудий и иной техники по большой площади. В результате 23-24 июня удары наносились в обход основных узлов обороны врага в болотистой и лесистой местности.
Вермахт считал наступление в этих местах малореальным, поэтому был к нему совершенно не готов. По этой причине практически каждый фронт сумел добиться прорыва пехотной обороны противника в первые же пару суток. В прорыв вводили танковые части, которые двигались вперед неожиданно быстро — быстрее, чем ожидало командование и Генеральный штаб.
Бобруйск по плану фронта должен был быть захвачен в течение 10-13 суток, продвинувшись на 140 километров. Это предполагало темп всего 11-14 километров в сутки — невысокий, но свойственный советским наступлением от Курской битвы до операции «Багратион». В действительности же город был взят уже на пятый день наступления, 28 июня, в два-три раза быстрее запланированного.
Что стало причиной того, что победы Красной Армии оказались более внушительными, чем предвидел даже командование?
Первая и явная причина — тактическая неожиданность. Советские войска часто добивались стратегической неожиданности за годы до этого: слабость немецкой разведки под Сталинградом позволяла им наносить главный удар там, где его не ожидали. Но вот тактическая неожиданность достигалась реже. А в ее отсутствие даже большое превосходство сил не позволяет двигаться быстро.
Вторая причина — увеличенная скорость принятия верных решений у советских командиров фронтов, армий и танковых корпусов. Прорвавшись вперед, они шли вокруг узлов сопротивления противника, не боясь оставлять врага в тылу. Тот не мог быстро создать линию обороны во твое стороне, поэтому его узлы сопротивления стабильно обходили.
Третий фактор — командование группы армий «Центр» не менялось. Оно действовало так же, как в 1942-1943 годах: оборонялось на неприкосновенных участках и контратаковало там, где Красная Армия пробивалась вперёд. Только у немцев недостаточно было резервов — всего четыре дивизии — для подобных действий на огромной территории Белоруссии.
Анализируя действия немецких войск и их командования, мы удивлялись очевидно неправильным решениям, которые обрекали войска на катастрофу. Вместо быстрой отступления к тылу и создания сильных групп в угрожаемых флангах советскими ударными соединениями, войска втягивались в затяжные бои восточнее, юго-восточнее и северо-восточнее Минска.
Генерал армии Жуков об оценке действий руководства группировки войск «Центр».
Советские войска вместо планировавшихся 11-14 километров в сутки двигались на 20-30 километров в сутки. Увидев это, Сталин и Жуков ускорили выполнение задачи: четыре фронта теперь были направлены на Минск. Исходный план предусматривал окружение немецких войск восточнее Минска.
Через пять суток, 3 июля, 2-й гвардейский танковый корпус вошел в Минск, богатый складами, но почти лишенный гарнизона. За день боев город был освобожден. Немцы не ожидали, что РККА достигнет Минска так быстро. Четвертая немецкая армия численностью более ста тысяч человек оказалась в окружении. Удары к северу и югу от Минска также создали ряд котлов меньшего размера.
Фактически 300 километров немецкого фронта в Белоруссии прекратили свое существование. Малочисленные немецкие резервы, переброшенные сюда из Северной Украины и других регионов, сражались частями и нигде не успевали сформировать единый непрерывный фронт.
Взяв Минск быстро, Ставка 4 июля поставила перед войсками новые задачи: 1-й Прибалтийский фронт двинулся на Литву, стремясь выйти к морю и отрезать группу армий «Север». 3-й Белорусский шёл на южную Литву и северо-запад Белоруссии. 1-й и 2-й Белорусские фронты наступали на границу с Польшей.
Ход событий оказался более благоприятным, чем предполагалось. Жуков заметил: «И. В. Сталин был в хорошем расположении духа, шутил, что такое случается редко». Это сказалось на обстановке: через несколько дней задачи Белорусскому фронту были увеличены — до выхода к реке Висла.
В ходе масштабных успехов Красной армии уже тогда проявились два крайне неприятных момента. Два этих момента были вызваны тем, что такого стремительного продвижения вперёд никто в Ставке до операции «Багратион» не ожидал и не планировал.
Вначале советские войска не имели больше топлива.
Неглубокое планирование Белорусской операции привело к катастрофическому дефициту горючего. запасов хватило лишь на 8-10 дней наступления на глубину 200 километров, то есть на запланированную операцию. Спустя 10-12 дней после начала наступления фронт испытывал ощутимую нехватку топлива. Во время Белорусской операции снабжение горючим было настолько плохим, что приходилось выдавать армиям микродозы — по 30-40 тонн при потребности в 300-400 тоннах.
Не количество машин, а нехватка топлива вызвало сбои в поставках войскам боеприпасов и другой военной техники. По этой же причине в некоторых случаях снижалась боевая активность танковых и артиллерийских подразделений. Например, 27 июля 1944 года значительная часть артиллерии 28-й армии отстала из-за отсутствия топлива. Третий танковый корпус 2-й танковой армии не мог вести активные боевые действия под Варшавой, так как не имея дизельного топлива, вся танковая армия фактически перешла к обороне на подступах к Варшаве. Шестая воздушная армия, имевшая в составе 1400 самолетов и превосходившая противника в два-три раза, 29 июля 1944 года произвела всего 95 вылетов, а 30 июля — 232.
Н. А. Антипенко
Василевский и Жуков независимо друг от друга предложили Сталину усилить белорусские фронты за счет 1-го Украинского, имевшего достаточное количество сил, и нанести удар по Восточной Пруссии переброшенными силами. Сталин отказался.
Он утверждал, что «немцы будут сражаться до последнего за Восточную Пруссию… Мы можем там застрять». Однако в июле-августе 1944 года сражаться до последнего за Восточную Пруссию было особо некому: у немцев там ещё не появились достаточные силы. Успешно отстоять этот район удалось в боях с вымотавшимися за сотни километров наступления советскими частями, но остановить еще одну свежую армию уже было бы невозможно.
Сталин не проявил должной гибкости, не оценив масштаба успеха операции «Багратион» и того, что у немцев здесь остались лишь немногочисленные силы. Не учёл он и того, что из-за «Багратиона» Гитлер перебросил значительные резервы из группы армий «Северная Украина» севернее для ликвидации прорыва в линии фронта. писал в своих воспоминаниях:
Считаю, что это было серьёзное просчёт Верховного Главнокомандования, которое впоследствии потребовало проведения крайне трудной и кровавой Восточно-Прусской операции.
В конце августа 1944 года советские войска, не получив подкрепления, добрались до Вислы и начали бои за плацдармы на ее другом берегу. Нехватка топлива и проблемы с доставкой всего необходимого — из-за медленного восстановления железных дорог, рассчитанного на 200 километров в глубину, а не на 600 — помешали им взять Варшаву и предотвратить бойню. Варшавское восстание.
В результате победы цена была высока для Красной Армии. 178 тысяч убитыхС 23 июня по 29 августа 1944 года. В это время погибли бойцы, сражавшиеся с частями группы армий «Север» и множеством резервов, выдвинутых немцами навстречу четырем советским фронтам на Висле и в Прибалтике. С более высокими темпами наступления и достаточным объемом топлива потери могли быть существенно меньше.
Результат: полное поражение, которое пришло в нужное время.
Согласно немецким данным, в боях за Беларусь погибли и пропали без вести 290 тысяч военнослужащих, еще 109 тысяч получили ранения. Американский историк Д. Глатц отмечал давно, что эти цифры неполны даже для группы армий «Центр». Учитывая участие в операции частей группы армий «Север», наименьшие немецкие потери в ходе операции «Багратион» составляют 450 тысяч человек. Невозвратных потерь — не менее трети миллиона.
Чтобы цифры имели смысл для современного человека, их нужно сравнить с чем-то.
Например, потери всех немецких вооруженных сил во втором полугодии 1942 года. В то время шла Сталинградская битва, бесконечная мясорубка вертелась под Ржевом и Вязьмой, кипели бои за Кавказ, Воронеж. Небритые люди в шортах кошмарили британские войска в Ливии. Несмотря на это, Германия за полугодие потеряла лишь 292 тысячи безвозвратно.
Такое же количество, как по официальным (и неполным) сведениям, было утрачено в ходе операции «Багратион».
Участники сражения с немецкой стороны правильно оценили значение грандиозного столкновения, которое произошло в Белоруссии. Сначала именно противники заметили, что битвы по влиянию на военный исход превосходят Сталинградское сражение, значительно его перекрывая.
Чтобы остановить советские войска на Висле, немцам пришлось ослабить группы армий «Северная Украина» и «Север», оттянув из них главные силы бронетанковых резервов. Это позволило 1-му Украинскому фронту Конева разгромить первую группу, а вторую – лишить значительных сил. Та же причина привела к тому, что у немцев в Румынии не осталось достаточных резервов. понеслиИз-за этого потери чрезвычайно велики.
Если бы «Багратион» не был столь неожиданно успешен даже для авторов, все остальные операции Красной Армии в 1944 году были бы явно скромнее. Что было бы, если бы командир группы армий «Центр» Буш удержал фронт от 300-километрового прорыва до лета, как делал не раз в 1943 и в начале 1944 года?
Чтобы понять значение белорусской победы, нужно рассмотреть обстановку июля-августа 1944 года. Помним: официальные данные о потерях вермахта за первый полугодие 1944 года — лишь 350тысяч. А за один июль 1944 года — сразуЗа первую полную неделю действий «Багратиона» враг потерял столько же, сколько за все предыдущие месяцы 1944 года.
Рассмотрим: за первую половину СССР освободил Правобережную Украину, Крым, вернул Выборг и совершил множество других действий. Проходили Корсунь-Шевченковская или Проскурово-Черновицкие операции — сражения огромного масштаба.
Совместный результат всех сражений, включая бои союзников за Италию, «Оверлорда» в июне 1944-го и первые шесть суток «Багратиона», принес немцам меньше потерь, чем только один июль 1944 года. В августе немцы потеряли… ещеЧисло погибших и получивших ранения достигло 472 тысяч, превысив показатели всего первого полугодия 1944 года.
В июле 1943 года сражается под Курском, одновременно ведется высадка на Сицилии, однако немцы терпеют. всего 76 тысяч безвозвратно. Август — 86 тысяч.
Это в пять раз меньше, чем через год, в июле и августе 1944 года, во время операции «Багратион». Если взять любой месяц войны до «Багратиона», то безвозвратные потери более 100 тысяч за месяц немцы не имели. неслиЛишь в январе 1943 года, во время поражения под Сталинградом, их было всего 165 тысяч — в два-три раза меньше, чем в июле или августе 1944 года.
В 1942 году все неминуемые потери Германии на всех направлениях составили десятки процентов меньше. нижеПотери только июля-августа 1944 года огромны. Учитывая, что большая часть этих потерь — дивизии группы армий «Центр», никогда не окруженные и не разгромленные, значение этого поражения невозможно переоценить.
Без потери 0,84 миллиона немцев в плену или убитыми вермахт к осени 1944 года достиг бы уровня вооружения, сравнимого с Красной армией. В умелых руках бойцов, сражавшихся на Востоке с лета 1941 года, это оружие представляло серьёзную опасность. Незапланированность и потрясающий успех «Багратиона» (для всех сторон) спасли СССР и союзников от кровопролитного конфликта.