Ученые выяснили, что искусственное сооружение не было связано с морем: вместо этого оно обслуживало прилегающие храмы.
Расположенный в центре лагуны Марсала на западном побережье Сицилии остров Мотия (сейчас — Сан-Панталео) невелик: его площадь не превышает 45 гектаров. Но этот островок был местом процветающего поселения в бронзовом и железном веках. На острове был доступ к природным ресурсам — соли, рыбе, пресной воде, — а также хорошо защищенная гавань в стратегическом месте между Северной Африкой, Иберией и Сардинией.
Начиная со второго тысячелетия до нашей эры остров привлекал людей со всего Средиземноморья. И финикийцы, лучшие мореплаватели древности, не могли проплыть мимо такого места. Они основали свое поселение на Мотии в начале VIII века до нашей эры. Археологические находки дают возможность предположить, что финикийцы интегрировались с местным населением (элимийцами) и дали начало западнофиникийской культуре, которая довольно заметно отличалась от их исходной.
Археологи раскапывают поселение на Мотии с первой половины XX века. Раскопки 2002-2020 годов сосредоточились на большом (52,5 на 37 метров) прямоугольном выложенном камнем водоеме. Исследователи решили, что это котон — искусственная гавань карфагенского типа. В основном подобные гавани относятся к временам Пунических войн. Новая работа итальянского археолога Лоренцо Нигро, опубликованная в журнале Antiquity, утверждает, что все было совсем не так.
Профессор Нигро провел повторное исследование водоема и пришел к выводу, что назначение его не практическое (гавань), а ритуальное. Это был священный бассейн в центре огромного религиозного комплекса.
Дело в том, что предыдущие исследования обнаружили храм Баала на краю бассейна Мотии, а не предполагаемые портовые сооружения. Храм очень удивил археологов, ожидавших найти вместо него инфраструктуру, которая свидетельствовала бы о связи внутреннего водоема с морем — то есть доказывала бы, что это именно внутренняя гавань. Столь неожиданное открытие послужило толчком к повторному исследованию водоема, начавшемуся в 2010 году.
В процессе раскопок исследователи полностью осушили водоем, чтобы изучить его изнутри. В результате выяснилось следующее: несмотря на внешнее сходство с карфагенскими котонами, бассейн на Мотии не мог им быть, потому что просто не связан с морем — его наполняла пресная вода из природных источников.
Археологи также обнаружили дополнительные храмы, расположенные по краям бассейна, а еще стелы, алтари, вотивные приношения и постамент в центре водоема, на котором когда-то стояла статуя Баала — бога плодородия, войны, неба, солнца и вод.
Новая интерпретация результатов раскопок в Мотии делает то, что считали котоном, одним из крупнейших священных бассейнов доклассического Средиземноморья. Он иллюстрирует многочисленные функции и разнообразную символику культовых сооружений в финикийском мире.
Священные озера или бассейны были известны в Египте, где их посвящали богине Мут (в Танисе), богам Амону (в Карнаке) и Тоту (в Гермополисе), причем в последнем, возможно, обитали священные ибисы, а также в Месопотамии, где бассейны использовали для священной рыбы. По аналогии Нигро предполагает, что в таких бассейнах могли обитать и другие священные животные, например гуси.
В работе также отмечено, что строители бассейна ориентировали его по звездам, делая картину небесного свода частью ритуалов. Например, Капелла (альфа Возничего), шестая по яркости звезда ночного неба, восходит на севере во время осеннего равноденствия, и ее положение отмечено нишей со следами подношений. Орион, отождествляемый с Баалом, восходит на востоке — юго-востоке во время зимнего солнцестояния — храм Баала ориентирован в этом направлении.
Эти открытия имеют большое значение, особенно в связи с происхождением финикийского поселения, его превращением в город и функциями некоторых основных местных памятников.
Культовая и астрономическая роль, которую играли храмовый комплекс и бассейн в возникновении и развитии Мотии, говорит, что дофиникийское население острова было открыто для культурного взаимодействия и гибридизации: это уравновешивало усиливающееся политическое и экономическое господство Карфагена.
Следовательно, Мотия была местом, совершенно отличным от растущей западной финикийской державы Карфагена. Карфаген такую свободу не простил и не оказал военную помощь Мотии, когда в 397-396 годах до нашей эры сиракузский тиран Дионисий взял город в осаду и затем разрушил его.