Scienty

Имя Жореса Ивановича Алферова широко известно среди учёных России и мира. Открытия академика, отмеченные Нобелевской премией по физике, тесно связаны с рождением множества современных технологий: от оптоволоконной связи до солнечных батарей. 15 марта 2025 года исполняется 95 лет со дня рождения Жореса Ивановича Алферова. Каким он был человеком, во что верил, чем вдохновлялся? Воспоминаниями о нём поделился с «Научной Россией» ректор. Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзовАлександр Сергеевич Запесоцкий, доктор культурологии, академик РАО, член-корреспондент РАН.

Расскажите, как вы познакомились с Жорес Иванычем? Что было при первой встрече? Какой он у вас остался образ?

Сегодня я размышлял о том, что вы могли бы спросить именно такой вопрос. И знаете, что странно? Я не вспомню точно, как это произошло.

Имя Жореса Ивановича было мне знакомо с времен учебы в Институте точной механики и оптики. Как и у миллионов жителей Ленинграда, у меня сложилось представление, что Жорес Иванович — ученый номер один в нашем городе. Необходимо подчеркнуть, что в Ленинграде жили и работали другие известные ученые. Назову хотя бы Дмитрия Сергеевича Лихачева как представителя гуманитарных наук. А Жорес Иванович Алферов в то время возглавлял Ленинградский научный центр и позиционировался общественным мнением как глава академического сообщества города. В 1991 году я стал ректором Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. Примерно год спустя ко мне пришли представители профессуры нашего вуза с предложением ввести звание почетного доктора. Началось обсуждение кандидатур, и в их числе назвали Д.С. Лихачева. Дмитрий Сергеевич тогда не только совершил выдающиеся открытия в гуманитарных науках, но и вел телепрограммы в «Останкино», посвященные вопросам нравственности, духовности, обновления, истории России. Д.С. Лихачев прибыл к нам в гости, посмотрел университет и согласился стать нашим первым почетным доктором и заодно первым почетным доктором отечественного вуза в постсоветской России.

В 1998 году почетным доктором СПбГУП стал Жорес Иванович Алферов. Ранее я с ним не был знаком. Впрочем, видно было, что это выдающийся человек.

Почетный доктор — для нас звание особенное, необычное. Ввели его как общественный институт, чтобы представители этого звания стали воплощением идеалов университета для студентов. В 1991 году произошла та смена ценностей, о которой говорил принц Гамлет в трагедии Шекспира: «Распалась связь времен». 1991 год — не просто год развала Советского Союза, но и почти момент полной смены ценностей.

Став ректором университета, где трудился шесть лет, я с глубоким беспокойством заметил утрату задачи воспитания в вузах. Поэтому нужно было дать молодежи ориентиры, символы и идеалы для подражания. По этой причине мы стали представлять студентам образы желаемого. — но те, что были мне близки и понятны. Сегодня у нас порядка сорока почетных докторов. Кроме академика Дмитрия Сергеевича Лихачева, это скульптор Михаил Константинович Аникушин (создатель памятника А.С. Пушкину возле Русского музея), балерина Наталия Михайловна Дудинская, композиторы Андрей Павлович Петров и Георгий Васильевич Свиридов, писатель Даниил Александрович Гранин, виолончелист Мстислав Леопольдович Ростропович. Когда я обратился к Жоресу Ивановичу с предложением стать нашим почетным доктором, изъявил желание познакомиться с университетом. А надо сказать, что СПбГУП тех времен был совершенно не похож на сегодняшний. Вуз очень изменился, и сейчас это, пожалуй, Один из самых причудливых университетов планеты. При первом приезде Ж.И. Алферова я считаю, что его мало чем впечатлили здесь. Выступил он с лекцией о физике XXI века. Это было для нас большим событием, хотя на тот момент Ж.И. Алферов ещё не был почетным гражданином Санкт-Петербурга и нобелевским лауреатом.

Ж.И. Алферов к тому времени уже был избран академиком Российской академии наук и вице-президентом РАН, занимал должности председателя президиума Санкт-Петербургского научного центра РАН и директора Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе. Ему были присуждены Ленинская и Государственная премии СССР за крупные научные открытия, медаль Стюарта Баллантайна Института Франклина (США), Хьюллет-Паккардовская премия Европейского физического общества. ныне премия «Еврофизика» — Примеч. авт.Международная премия Симпозиума по арсениду галлия, золотая медаль Генриха Велькера, премия имени А.П. Карпинского (ФРГ) – вот лишь некоторые из достижений Жореса Ивановича Алферова. В его послужном списке уже было и звание иностранного члена Польской академии наук, Института Франклина (США), Национальной академии наук и Национальной инженерной академии США, а также почетный профессор Гаванского университета (Куба). К тому моменту Жорес Иванович был удостоен еще и Демидовской премии – чрезвычайно престижной награды в нашем академическом сообществе.

Знания и награды не всегда помогают постичь масштаб личности. Жорес Иванович – фигура практически всемирного значения. Его имя даже решили присвоить одной из маленьких планет Солнечной системы, предложив это международному астрономическому союзу.

Работа учёных не всегда понятна широкой публике. К примеру, изобретение простого по виду транзистора вылилось в создание глобальной компьютерной сети. Жорес Иванович, кстати, разработал первый транзистор с… PN—Переходом в юном возрасте проявился необычайно одаренный человек, чье дарование, возможно, даже гений, раскрылось очень рано. Предложенная в 1963 году Жоресом Ивановичем Алферовым и Рудольфом Федоровичем Казариновым технология полупроводниковых лазеров и созданные в 1968 году под руководством Ж.И. Алферова реальные приборы этого типа не сразу были восприняты как основа электронного будущего. Сейчас будущее уже наступило.

Через пятнадцать лет после моих открытий Ж.И. Алферов с коллегами создал оптическую электронику, считающуюся одним из самых перспективных направлений нового столетия, если не тысячелетия. Мы пользуемся оптическими линиями связи, записываем информацию на компактные диски, даже не подозревая, что их создание во многом основано на исследованиях Ж.И. Алферова и его соратников. Его имя навсегда вписано в мировую историю физики. Всё это о Ж.И. Алфёрове уже было известно. И вот Жорес Иванович принимает докторскую мантию в нашем университете и выступает по этому случаю. Каждое вручение нашей докторской мантии сопровождается лекцией лауреата, это пошло ещё со времен Д.С. Лихачёва. Дело в том, что наша мантия была для него первой в России, но на тот момент он уже был почетным доктором 19 самых престижных западных университетов, и, опираясь на его опыт, мы вместе с ним разработали очень впечатляющую церемонию, длившуюся примерно полтора часа. Мне это было нужно для того, чтобы молодежь запомнила такие события на всю жизнь. Заканчивалась церемония выступлениями в очень красивой театрализованной форме. Это всё уже проходило после официальной части — вручения мантии, шапочки и диплома.

В нашем университете опубликовано около двадцати одного труда Ж.И. Алферова, не считая повторов, — это работы необычайно высокого качества. С ним мы сняли несколько телепередач и фильмов.

С Жоресом Ивановичем нас многое связывало в плане общения. В начале знакомства такие категории не возникали у меня, но сейчас могу назвать его своим другом – Жоресом Алферовым.

Мне посчастливилось присутствовать на различных мероприятиях, важных для Жореса Ивановича Алферова, например на вручении Нобелевской премии в 2000 году. Жорес Иванович пригласил меня в свою делегацию. Нобелевский комитет традиционно приглашает на церемонию семью лауреата, но помимо этого, награждаемый может взять с собой еще пятнадцать человек, которые едут за свой счет. Попасть в эту группу было для меня особой честью. В этой группе были президент РАН Юрий Сергеевич Осипов, академик Евгений Максимович Примаков, друг Жореса Ивановича замечательный физик Борис Петрович Захарченя. Я взял с собой оператора и снял там записей на пятнадцать часов, потому что у присуждения Нобелевской премии огромная программа. Начиналось все в российском посольстве в Швеции, затем проходила лекция Нобелевского лауреата и сама церемония вручения премии. Потом лауреатов ждал прием, отработанный в течение многих десятилетий. Такие события очень глубоко запечатлеваются в памяти.

Жорес Иванович гостил у меня по случаю разных праздников, а я бывал на его даче. Большую часть времени он проводил не в городе, который ему не нравился, а в городке у Карельского перешейка. Когда-то мы вместе поехали в Швейцарию и провели там около недели. Это была веселая, приятная поездка. Было еще много таких встреч и событий.

Жорес Иванович относился ко мне благосклонно. Он даже был моим свидетелем на свадьбе. Я всегда ощущал себя по сравнению с ним как мальчишка: между нами целых двадцать четыре года. С каждым годом эта разница, правда, кажется все меньше.

— Жорес Иванович много раз выступал Вашему вниманию предоставлены воспоминания студентов Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов о встрече с известным деятелем. Поделитесь, запомнились ли вам какие-либо его яркие мысли или высказывания?

Мысль о составлении сборника афоризмов Жореса Ивановича довольно интересна. У нас хранится множество записей его выступлений. Ваш вопрос меня натолкнул: я попрошу извлечь из этих материалов его афоризмы. Конечно, есть очень интересные его высказывания.

Для меня самое интересное было не это. Самым интересным была личность Ж.И. Алферова. Безусловно, чрезвычайно необычный человек. Огромное количество ученых — это люди, глубоко погруженные в себя, непрерывно думающие о науке. Я склонен допустить, что Жорес Иванович одновременно жил несколькими жизнями. Всякий раз думал как о науке, так и о разнообразных иных вещах.

Жорес Иванович поражал беседой: от начала разговора манил энергией.

Безусловно, перед нами гениальный физик и харизматичный человек во всех аспектах жизни. Любите – цените полностью, принимайте с достоинствами и недостатками того, кого любите. Так он верил. Он мне говорил: «Семья — это большой труд».
Все знают, что, чтобы сохранить семью, нужно постоянно работать над отношениями, поддерживать начатую планку.

Жорес Иванович считал, что любовь должна быть настоящей: полная страстей, но только к одной женщине. В этом ему было по-настоящему великодушно. Достойно уважения его отношение к физике, друзьям, женщинам, родине, родственникам и близким людям.

Жорес Иванович обладал огромным внутренним достоинством, которое проявлялось в различных деталях. Сам он себя никогда не возвеличивал, разве что в шутку. Однажды я заспорил с ним о чем-то, а он мне говорит: «Мы, нобелевские лауреаты, вообще капризные люди!» Мол, и чего ты так всерьез со мной споришь и как в быту говорят, заводишься?.. В Цюрихе, во время поездки, о которой я уже говорил, было холодно, а я был без шапки. Не знаю почему, пижонство ли это было или я ее оставил где-то в машине, но пошел гулять с высоко поднятым воротником.

Вдруг на голове моя оказалась шапка. Жорес Иванович, шедший немного позади, в магазине сувениров увидел русскую шапку-ушанку и купил самый большой размер. Потом подошёл со спины и надёл её мне на голову. Такой мужчина, знаете ли? Не сказал: «Что же ты, глупый, пошёл без головного убора? Всё-таки голову надо беречь, это инструмент!». Просто взял, купил и наделил. Вот такой Жорес Иванович.

Жорес Иванович был прекрасным рассказчиком; всё, что он говорил, захватывало слушателей.

Иногда его энергия проявлялась в озорстве — даже когда речь шла о серьёзных вещах. Один случай сильно меня потряс. У Жореса Ивановича была привычка: если он хорошо относился к человеку, мог обнять его за плечи — например, идти рядом и взять собеседника за плечо, чтобы увлечённо ему что-то рассказывать. Однажды он рассказал мне о том, как сознательно использовал эту привычку. Он так полуобхватил за плечи президента страны Владимира Владимировича Путина. Конечно, они были знакомы задолго до того, как он стал президентом. Я тоже был знаком с В.В. Путиным ещё тогда, когда он был вице-мэром, но не настолько близко, чтобы мог позволить себе прихватить его за плечо. Думаю, Жорес Иванович понимал, что президент не обидится и не сочтёт это проявлением панибратства. Знал, что президент высоко ценит его и уважительно к нему относится. его чрезвычайно уважал.

В.В. Путин, когда это было необходимоЖорес Иванович всегда получал помощь в делах. Ж.И. Алферов никогда не просил ничего для себя. В какой-то момент у него появилась идея создания научно-образовательного центра. Он имел на это право как ученый высочайшей пробы, заботящийся о новых поколениях. Но проект был очень масштабным и требовал серьезных вложений. В.В. Путин подписывал бумаги, выделял средства, принимал соответствующие решения.

Дальше поручение передавалось чиновникам. Чиновники тормозят очень многие поручения президента. Это знаю по себе: у меня есть некоторые документы с визами президента, не исполненные до сих пор. Жорес Иванович очень настойчиво добивался реализации своего проекта для детей, для будущих «Алферовых», чтобы наука прирастала талантами, и с одной чиновницей примерно на уровне заместителя министра финансов вел довольно сложные переговоры на эту тему. И вот на каком-то мероприятии — кажется, это было в театре — Жорес Иванович оказывается в центре зала и видит ее. Он с ней только вчера спорил и чувствовал, что она, как в народе говорят, «заводит рака за камень» и не хочет выделять деньги. Министерство финансов в любом случае, какие бы распоряжения ни получало, старается деньги придержать.

Тогда Ж.И. Алферов решил продемонстрировать отношение президента к нему. Взяв президента за плечи, они пошли по залу; Жорес Иванович начал с ним беседовать, но при этом следил за женщиной, замечая изменения на её лице. В этот момент Жорес Иванович понял, что получит бюджет для алферовского центра. И он его действительно получил. Прямой наследник Научно-образовательного центра при Физтехе им. А.Ф. Иоффе — Санкт-Петербургский национальный исследовательский академический университет им. Ж.И. Алферова РАН, или Алферовский университет. Я могу это сделать для блага дела, и поступлю так.

— Что из идей или проектов Жореса Ивановича по российским науке и образованию считаете важнейшим? Какие из них уже воплотились в жизнь, а какие еще ждут реализации?

Я полагаю, Жорес Иванович бы не занялся политикой и руководством партийными списками, если бы у него не возникли трудности в научной сфере.

В 1990-е гг. наука попала в катастрофическую ситуацию. Я понимал, что наука лишена финансирования Власть отвернулась как от гуманитарных, так и от технических наук по ряду причин. Что касается технических дисциплин, логика власти 1990-х годов была предельно ясна: зачем эти разработки, если все необходимые технологии можно получить на Западе?

Ореол науки сохранился, но зарплаты в научных учреждениях всё ещё побуждают к слезам. Это актуально для всех академий наук. Некоторые объединили: к примеру, медицинскую и аграрную присоединили к «большой» академии. Педагогическая, где я тоже участвую, наоборот, действует независимо.

Зарплаты ученых повышают, но директор магазина, успешно ведя торговлю и владеющий предприятием, окажется на иной материальной ступени по сравнению с исследователями. Это грустно. Люди занимаются наукой не ради вознаграждения, но осознавать это обидно.

Не могу сказать, что Жорес Иванович Алферов жил скромно, но он проживал, в общем-то, пользуясь тем, что давала страна в советское время. Кроме того, ему была присуждена Нобелевская премия — это приличные деньги, Международная энергетическая премия «Глобальная энергия»… Но, например, сразу после получения Нобелевской премии Алферов учредил свой благотворительный фонд. И, конечно, он расстраивался, глядя на трудности, с которыми сталкивалась наука. Помню, как рассказывали мне о том, что один из его учеников, причем далеко не самый талантливый, в постсоветский период уехал в США и за счет того, что там очень правильно организована система внедрения научных результатов, стал обладателем состояния свыше 3 миллиардов долларов…

Жорес Иванович из-за подобных обстоятельств всегда оставался верен своей родине и не собирался уезжать, несмотря на то что за границей его оценили бы по достоинству.

В начале 1990-х годов в Западной Европе я встретил директора Эрмитажа Михаила Борисовича Пиотровского. Оказалось, что его поездка была связана со сбором средств для музея: требовалось заменить старые деревянные рамы и отрегулировать микроклимат, чтобы картины не погибли.
Жорес Иванович Алферов собирал деньги для Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе по той же причине: государство не выделяло финансирования. В те времена при Б.Н. Ельцине чиновники были равнодушны к таким вопросам, но ученые продолжали работать. Жорес Иванович не желал, чтобы талантливые люди уезжали за границу. Иногда вопрос возникал не в зарплате, которую ученые порой могли повысить другими способами заработка, а в невозможности приобрести необходимое оборудование. Но эксперимент надо продолжать: тебя одерживают идеи, ты хочешь, чтобы всё двигалось вперед! Жорес Иванович много делал для института.

Когда стали вспоминать о Ж.И. Алферове, особенно после получения им Нобелевской премии, он обратился к политике и стал защищать науку. Всегда следил за принятием законов, которые бы не ограничивали науку, и никогда не умолкал в этой теме.

Жорес Иванович Алферов формировался в эпоху социализма. От неё он перенял восприятие роли государства в науке. Он утверждал, что тогда государство относилось к учёным иначе и требовало этого от своих служащих. По его мнению, государство и наука должны были быть тесно связаны.

Ж.И. Алферов исповедовал государственный идеал. Был патриотом СССР, с теплотой вспоминал Беларусь — своё белорусское детство и юность.

Жорес Иванович представлял собой носителя традиционных ценностей. Я раньше не рассматривал это так явно, хотя именно это, вероятно, и обуславливало нашу тёплую связь. Держава, наука, труд – вот то, что ему было важно. Ответственное отношение к работе, делу, старшим, семье, женщинам.

Смерть старшего брата стала для него огромной трагедией. Сам его назвали Жоресом в честь известного французского социалиста Жана Жореса, а брат получил имя Маркса в честь Карла Маркса.

Жорес Иванович всю жизнь носил в сердце горе от гибели брата на фронте, как личную трагедию. Для Беларуси катастрофа Великой Отечественной войны была особенно острой: белорусы потеряли треть населения во время боев, фашистами был совершён геноцид. В зрелом возрасте Жорес Иванович с необычайной болью вспоминал об этом. Для него война никогда не закончилась.
Для нашего поколения она никогда не закончилась, и я Жореса Ивановича очень хорошо понимал: у меня на той войне погиб дядя, а для моей семьи его смерть стала огромной травмой.

Жорес Алферов представлял собой воплощение традиционных ценностей. С большим упорством защищал науку от обид. Не всегда добивался успеха, для этого ему приходилось нелегко преодолевать личные трудности. В некоторых ситуациях перейти в другую партию было бы выгодно, но он отказывался по моральным убеждениям. Хотя предложения поступали даже от высокопоставленных лиц, от которых отказаться было очень сложно. Порой это приводило к негативным последствиям для него.

Были люди, завидовавшие Ж.И. Алферову и занимавшие высокие посты для мщения. Они чувствовали несоответствие своему уровню, но имели возможности навредить. Жорес Иванович это видел, понимал и расстраивался. Но принципам своим не изменял. Он сделал карьеру мечты, но иногда сознательно шел на поступки, легко превращаемые в негатив. Как говорится: «Он подставился». Были случаи, когда Жорес Иванович именно так поступал. Но он не мог иначе из-за глубоких внутренних мотивов. Жорес Иванович и огласить их не мог, и поступить иначе не мог. настоящий человек чести.

Жорес Иванович производил на окружающих впечатление необычного человека. Он рассказывал, как в Физтех им. А.Ф. Иоффе приезжал, по его словам, академик Анатолий Петрович Александров. Это была выдающаяся фигура в науке с огромным потенциалом. Во время экскурсии по Физтеху его привели в лабораторию Ж.И. Алферова. И Жорес Иванович начал с ним беседовать. Ученому такого масштаба, как А.П. Александров, не обязательно быть специалистом в конкретной отрасли научного знания, чтобы ощутить уровень полета мысли, и он сразу понял о чем говорит Ж.И. Алферов. Академик не претендовал на продвижение по карьерной лестнице, на какую-то поддержку, а просто слушал то, что ему было интересно. А.П. Александров задержался в лаборатории, и они достаточно долго разговаривали. В результате Жорес Иванович получил от академии наук мощнейшую поддержку для своей лаборатории, своего научного направления и своеобразную «путевку в академики». Конечно, ему не выдали ее на бумаге, но он оказался в поле зрения видных ученых. Понимаете, когда уже руководители академии наук спрашивают директора института: «Как там у тебя тот человек, у которого я был, как его зовут? А, Жорес Алферов! Как там у него дела?» — это играет важную роль. То есть идеи Ж.И. Алферова уже тогда видели в академии наук.

Когда Жорес Иванович занял пост вице-президента академии наук, он отстаивал ее интересы, поскольку наблюдая за отношениями между академией и властью, видел их крайне сложными: академию стремились фактически ликвидировать. Стоит заметить, что Ж.И. Алферов не был единственным борцом за отечественную науку в стенах академии, работали многие влиятельные люди. Например, академик А.Д. Некипелов — к счастью, он здоров и продолжает работать. Были еще лица, находившие способы удержать академию от полного отстранения, хотя действия власти были чудовищными. В те времена возникла оскорбительная для российских ученых идея: вернуть в страну исследователей, добившихся успеха за рубежом, предлагая им огромные гранты. То есть наши гении никогда не покидали Россию, старались поднять отечественную науку, а вдруг такие масштабные по размерам страны гранты стали предлагать уехавшим за рубеж ученым, причем менее талантливым, менее продуктивным, у которых мы не видели по-настоящему масштабных открытий. Таких фактов было достаточно.

Вторая половина жизни Ж.И. Алфера была посвящена заботе об отечественной науке, которая для него имела большее значение, чем личные дела. В частности, он обратил внимание на нанотехнологии, предложил свои идеи в этой области, считая это направление важным.

В это время ему посвящал больше времени Научно-образовательному центру и работе со студентами.

Жорес Иванович исповедовал социализм. Перед смертью я встречался с ним на праздновании 50-летия свадьбы. Там было мало известных людей. Из науки присутствовал Геннадий Красников, президент РАН. Жорес Иванович говорил о нём очень хорошо, и без него я бы его не узнал. В тот день он рассказывал о статье Эйнштейна о социализме, считая это будущим. Я не стал спорить, ведь социализм в нашей стране построен не так, как следует. Мы не достигли зрелого социализма, но мировая практика движется в том же направлении. Не думаю, что мы увидим этот момент. Эйнштейн произвел на Жореса Ивановича большое впечатление.

Как ответил Жорес Иванович на известие о получении им Нобелевской премии?

Эта история очень интересная. Когда мы вместе с ним ехали в Швецию делегацией, говорили об этом много, а Тамара Георгиевна, его жена, рассказывала мне, как он услышал это известие. В тот момент они ехали в машине. И вдруг по радио звучат новости о заседании Нобелевского комитета и сообщаются принятые решения. Жорес Иванович смотрит в окно отрешенно и грустно, потому что его несколько раз выдвигали на премию, а награду не присуждали. Вообще политика Нобелевского комитета была такой: если кандидат на вручение премии станет ярым антисоветчиком, уедет за рубеж и останется на Западе, то существует… большая вероятность, что ему присудят премию.

В нашей стране Нобелевскую премию присуждали лишь в исключительных случаях, когда от этого невозможно было уклониться. В мире ежегодно проявляют себя многочисленные ученые с замечательными открытиями и изобретениями. Обывателю не всегда понятно, что исследования Ж.А. Алферова необходимы для нормального развития современной сферы технологий. В итоге Жорес Иванович решил, что никогда не получит эту премию. тем более что он коммунист. Но вдруг совершенно неожиданно звучит его имя: ему присуждена Нобелевская премия!

— Что нужно делать сегодняКак сохранить наследие Жореса Ивановича Алферова как личности, как исследователя, как лидера? Вероятно, есть какие-то мероприятия для этого, которые проводит сам Университет профсоюзов.

Университет профсоюзов организует много подобных мероприятий. Работы издаются и переиздаются. Бронзовый бюст Ж.И. Алферова стал первым на университетской Аллее славы. Для его создания был приглашён выдающийся скульптор Альберт Серафимович Чаркин.

Студенты ежедневно проходят мимо галереи образов справа и слева от аллеи.
В университетском здании тоже можно найти интересные экспонаты: фотографии, изображения, памятные доски, информацию о праздниках присуждения звания почетного доктора и разнообразные буклеты. Например, буклеты о почетных докторах СПбГУП получают все поступающие абитуриенты.

Гордимся своими почетными докторами, выпускаем их работы. Думаю, что в последние годы ректорства собираю материалы для нескольких документальных кинофильмов. Получили грант Президентского фонда культурных проектов на съемку восьми фильмов о наших почетных докторах. Один из героев — Жорес Иванович Алферов. Также планируем продолжать издавать его труды.

Хотя мы не физики, университет располагает множеством методов, в том числе современных, для сохранения наследия Жореса Ивановича Алферова. Можно выделить две задачи. Одна важна для науки: выпускники университета имени Алфёрова будут продолжать его работы в области физики. Другая задача – сохранить память о нём как о выдающемся человеке, носителе традиционных ценностей и передать молодым поколениям его отношение к Родине, науке и другим важным понятиям.

— Проявления таланта иногда появлялись не только в науке, но и в спорте, а также в искусстве. Возможно, у Жореса Ивановича… Были также увлечения или любимые дела. ?

— Жорес Иванович отличался многим неожиданным. После беседы с несколькими нашими почетными докторами у меня появилась мысль провести вечер стихов в День поэзии. На нем собрались бы замечательные люди и друзья, которые прочли бы стихи. Я пригласил их на университетскую базу отдыха в Лисьем Носу. Произошло это давно.

На вечере гости декламировали стихи и обсуждали поэзию. Первым стихи прочитал Ж.И. Алферов. Выяснилось, что он очень любит М.Ю. Лермонтова — это его любимый поэт.

Снял программу об этом вечере. Там присутствовали Даниил Гранин, Андрей Петров, Андрей Вознесенский. Вознесенский стихи прочитал лишь под конец. Эльдар Рязанов тоже выступал, писал потрясающие, пронзительные стихи, хотя и не называл себя поэтом. Возможно, став известным режиссером, ведущим «Кинопанорамы» и т.д., он бы все равно стал заметным поэтом. Но слава кинорежиссера затмила его известность как стихотворца. Если выбирать 100 лучших советских фильмов, как минимум 15 из них принадлежали бы Эльдару Александровичу. В его фильмах звучали и его собственные стихи.

Неизвестно, кем бы стал Жорес Иванович Алферов без научных исследований и писал ли он стихи. Но я не припомню темы, в которой он оказался бы некомпетентен. У него был широкий круг знакомых, и по любой теме он начинал говорить ярко. Бывали случаи, когда Ж.И. Алферов отказывался продолжать разговор. Например, увлекаясь гуманитарными работами Д.С. Лихачева, я написал о нём три большие книги и около 150 журнальных статей. Однажды я предложил Жоресу Ивановичу почитать новую книгу о Д.С. Лихачеве. И вдруг он мне сказал: «Вы знаете, Александр Сергеевич, я в этом не очень здорово разбираюсь». Не знаю до конца, что было причиной такого ответа, потому что учёные — очень сложные люди. Я задумался над его словами, но не стал глубоко вдаваться в историю. Но Жорес Иванович, конечно, был человеком многих талантов.

Изображения на главной странице и анонсе: архив Санкт-Петербургского государственного университета промышленных технологий, экономики, менеджмента и права.

Изображение на странице: Елена Либрик / «Научная Россия», архив Санкт-Петербургского государственного университета путей сообщения, из личного архива Ж.И. Алферова / архив Санкт-Петербургского государственного университета путей сообщения.