Scienty

Благодаря скульптурным портретам Михаила Михайловича Герасимова на основе черепа мы впервые увидели достоверный облик Ивана Грозного, Ярослава Мудрого, Тамерлана и других исторических личностей. Знаменитый ученый показал лица наших предков кроманьонцев и дальних родичей человека неандертальцев, а еще создал первую в мире научную школу антропологической реконструкции, которая развивается и сегодня. О том, как дело М.М. Герасимова продолжают его ученики, корреспонденту «Научной России» рассказала антрополог Елизавета Валентиновна Веселовская.

Справка. Елизавета Валентиновна Веселовская ― доктор исторических наук, главный научный сотрудник Центра физической антропологии, руководитель лаборатории антропологической реконструкции Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, профессор Российского государственного гуманитарного университета. Руководитель гранта РНФ № 24-28-00819 «Антропологическая реконструкция лица и проблемы идентификации внешности». В круг главных научных интересов Е.В. Веселовской входят морфология лица и черепа, антропологическая реконструкция внешности, идентификация личности по костным останкам, криминалистическое опознание.

― В чем уникальность метода М.М. Герасимова?

― Попытки восстановить внешность на основе черепа предпринимались и раньше, но именно Михаил Михайлович Герасимов заложил научную основу этого метода. Он изучал анатомию человека, препарировал трупы, собирал статистический материал по толщине мягких тканей на различных участках лица и создал свой уникальный метод как алгоритм перехода от черепа к прижизненной внешности конкретного человека. Научные работы М.М. Герасимова были переведены на иностранные языки и получили мировое признание. Важная особенность этого метода заключается в том, что освоить его по учебнику практически невозможно.

― Он передается только от учителя к ученику?

― Да, из рук в руки. Михаил Михайлович Герасимов передал эти бесценные навыки своей ученице, знаменитому антропологу Галине Вячеславовне Лебединской, со дня рождения которой в этом году исполнилось 100 лет, а она, в свою очередь, научила этому нас.

Главная заслуга Михаила Михайловича Герасимова в том, что он сформировал в нашей стране научную школу антропологической реконструкции, чего нет больше нигде в мире: там все работают в основном поодиночке.

― Правда ли, что никто в мире до сих пор не смог превзойти М.М. Герасимова, работы которого, обладая не только научной достоверностью, но и художественной глубиной, очень своеобразно и живо передают индивидуальные черты лица?

― Полностью согласна. Это поистине художественные работы. Образы Ивана Грозного, Ярослава Мудрого, Тамерлана и других исторических личностей, созданные М.М. Герасимовым, действительно западают в душу. Это настоящие произведения искусства, которые, между прочим, представлены в школьных учебниках по истории. Работы моего учителя Г.В. Лебединской тоже достойны восхищения: С.П. Крашенинников, гейдельбергский человек из грота Араго, Архиппа Перттунен и многие другие ее реконструкции производят неизгладимое впечатление. Мы, в свою очередь, стараемся соответствовать учителям и поддерживать в нашей лаборатории дух кропотливой научной работы.  

― Антрополог, занимающийся реконструкцией лица по черепу, должен быть еще и художником, как М.М. Герасимов, или это необязательно?

― Ученые и художники преследуют совершенно разные цели. В попытке создать образ художник может исказить какие-то черты лица или намеренно изменить пропорции, но для нас, антропологов, это недопустимо: мы должны передать все мельчайшие индивидуальные детали внешности без искажений, хотя, конечно, наличие художественных навыков в арсенале ученого лишним не будет. Мы взаимодействуем в том числе с криминалистами. Чтобы сэкономить время, для опознания в криминалистике используют не скульптурную (пластическую), а графическую реконструкцию, то есть рисунок, плоское изображение лица.

Процесс опознания, как ни странно, проходит успешнее, если черты лица не выписаны до деталей, а только намечены или сделаны без значительных подробностей, отвлекающих от сути: пропорций лица, соотношения его отделов и т.д. К таким выводам мы пришли на основе наших недавних исследований в рамках гранта РНФ «Антропологическая реконструкция лица и проблемы идентификации внешности».

― Расскажите, пожалуйста, подробнее об этом проекте.

― Мы работаем с криминалистическим материалом ― черепами и прижизненными фотографиями этих же людей ― для того, чтобы сделать нашу методику еще более точной. Мы создаем графическую реконструкцию лица на основе черепа (разумеется, не видя прижизненное фото человека), а затем специалисты и обычные респонденты сравнивают получившийся результат с набором фотографий лиц того же пола и возраста. Задача экспертов ― внимательно рассмотреть получившуюся реконструкцию и выбрать из подборки фотографий, кто из представленных на фото лиц послужил прототипом для реконструкции. Далее начинается статистика. Мы должны установить, в каких случаях получалось больше правильных ответов: когда рисунок полностью закончен и на лице прорисованы все детали или когда черты лица только намечены.

Наше исследование еще продолжается, но предварительные результаты говорят о том, что для опознания лучше подходят портреты-реконструкции с минимальным набором деталей.

― Существуют ли компьютерные программы по восстановлению лица на основе черепа или самая достоверная реконструкция ― это та, что выполнена по старинке: вручную по методу Герасимова?

― Такие программы существуют, но все они так или иначе основываются на методе Герасимова. Как подобрать глаза, подходящие к глазным орбитам того или иного черепа? Как по грушевидному отверстию на черепе воссоздать уникальную форму носа? Эти многочисленные соответствия были предметом разработок М.М. Герасимова, а затем на протяжении долгих лет уточнялись сотрудниками нашей лаборатории. Компьютерные программы, набирающие все бóльшую популярность, особенно за рубежом, содержат в себе и этот массив знаний. Нужно понимать, что все человеческие черепа разные. Формирование внешности человека в онтогенезе, развитие костных, хрящевых и мышечных структур взаимосвязаны. Череп и покрывающие его ткани растут и формируются вместе.

Воспроизведение таких сложных взаимосвязей я бы компьютеру не доверила. Поэтому считаю, что самая точная реконструкция ― это та, которую ты сам слепил из пластилина, строго следуя морфологии черепа, учитывая все его мельчайшие индивидуальные детали.

― Но это занимает очень много времени?

― Если говорить о реконструкции в скульптуре, то да.

На то, чтобы воссоздать лицо одного человека, понадобится минимум месяц, если при этом отложить все остальные дела.

Графическая реконструкция в виде плоскостного рисунка занимает гораздо меньше времени. В таком случае мы используем не сам череп, а его плоскостное изображение. Мы делаем обвод по контуру черепа, указывая границы орбит, скуловой дуги и прочих структур; затем на нем по специальной методике строится контур прижизненных тканей головы. Существует особая методика построения спинки носа по профилю грушевидного отверстия на черепе, восстанавливают позицию глазного яблока на основе изучения строения орбиты и т.д. Потом контуры головы с прорисовкой крыльев носа, конфигурации губ, особенностей глазной области переводятся на чистый лист. Далее на этой основе выполняют плоскостной графический рисунок-портрет, определяя плоскости лица, нанося тени и штриховку. Такая реконструкция, когда можно создать ряд портретов по черепам из одного археологического памятника и тем самым представить диапазон изменчивости антропологического типа людей, оставивших этот могильник, используется в криминалистике и в палеоантропологии.

― Расскажите, пожалуйста, подробнее, как происходит ваше взаимодействие с криминалистами.

― Графической реконструкцией по методу Герасимова сегодня владеют многие криминалисты. Этот метод широко распространен во всем мире. Но правоохранительные органы не всегда работают самостоятельно. Они часто обращаются именно к нам для того, чтобы создать прижизненную внешность по неопознанному черепу. Таких неопознанных черепов пропавших без вести людей находят довольно много.

Мы делаем графическую реконструкцию лица по черепу, а затем следователь работает с базой пропавших людей и сопоставляет выполненный нами портрет с имеющимися у него фотографиями.

Антропологическая реконструкция помогает сузить круг лиц, которым бы мог принадлежать этот конкретный череп. Наша работа позволяет определить пол и возраст человека, некоторые патологии, отражающиеся на черепе, особенности зубной системы. Но настоящая, полная идентификация, конечно, должна основываться на данных генетики.

― Кстати, на генетику ведь возлагают большие надежды в области антропологической реконструкции. Но пока с ее помощью можно установить только тип лица, но не индивидуальный облик человека?

― Верно. Мы пока не знаем, какой ген будет отвечать, например, за прямой нос, а какой ― за нос с горбинкой. В опознании без вести пропавших людей генетические исследования играют решающую роль в плане установления личности погибшего, его родства с членами семьи. А вот как будет развиваться антропологическая реконструкция, использующая генетические методы, покажет время.

― Можно ли сказать, что в антропологической реконструкции по методу Герасимова достигнут некий предел и дальнейшее развитие будет связано только с уточнением каких-то частных деталей?

― Это очень важный для нас вопрос. Мы действительно постоянно дорабатываем и уточняем частные детали, но и большие прорывы в нашей области тоже происходят. Не так давно наш арсенал пополнился, например, компьютерной томографией, позволяющей увидеть лицо и череп одного и того же человека. Сейчас мы проводим многочисленные измерения и описываем качественные признаки на индивидуальных компьютерных томограммах головы. Это помогает нам с большой степенью точности определить, как те или иные области черепа соотносятся с прилегающими мягкими тканями, и накопить статистику. Недавний серьезный прорыв в антропологической реконструкции был связан с определением того, каким должен быть кончик носа, как располагается глазная щель в границах орбиты, насколько выступает глазное яблоко при разном строении глазниц. Ранее эти детали восстанавливали несколько условно.

Сегодня остается открытым вопрос о конфигурации губ. Мы пока не знаем, как она связана (и связана ли вообще) с костными структурами.

― Получается, что все антропологические реконструкции ― это некий приближенный вариант? И есть черты лица, которые пока невозможно восстановить со стопроцентной точностью?

― Конечно. Я думаю, что стопроцентное совпадение не будет достигнуто никогда. Здесь, как и в работе художников, всегда остается место для каких-то разночтений.

― А сам М.М. Герасимов, создавая реконструкции исторических лиц, опирался на портреты, написанные художниками?

― Конечно. Если такой материал имеется, то он обязательно будет принят во внимание. Кстати, сейчас мы работаем над проектом восстановления реального облика А.В. Суворова. Дело в том, что существует огромное количество его прижизненных изображений, но все они абсолютно разные. Мы восстанавливаем облик полководца на основе посмертной маски. При этом, конечно, используем и информацию о внешнем облике, почерпнутую из живописи. Мы также берем сведения из описаний современников, знавших полководца лично.

― Часто ли случается, что художественный образ вообще не соответствует действительности?

― Такое бывает. Особенно если художник искажает какие-то черты или пропорции лица в угоду моде своего времени. Так случилось, например, со знаменитым портретом Ф.Ф. Ушакова, выполненным П.Н. Бажановым примерно через 100 лет после смерти флотоводца (Ф.Ф. Ушаков ушел из жизни в 1817 г. ― Примеч. ред.). Когда М.М. Герасимов впервые увидел череп Ф.Ф. Ушакова, то сразу сказал, что пропорции на портрете были искажены в угоду канонам XIX в.: лицо было изображено удлиненным, чтобы придать ему аристократический вид. На самом деле Ф.Ф. Ушаков выглядел более мужественно и выразительно, чем на портрете П.Н. Бажанова, и был похож скорее на крестьянина, а не на утонченного аристократа.

Михаил Михайлович очень переживал, что его скульптурное изображение Ф.Ф. Ушакова сильно отличается от рукописного портрета, считавшегося каноническим.

― Зато оно достовернее.

― Конечно, именно так и выглядел Федор Федорович ― это его реальный облик. Интересно, что уже после ухода М.М. Герасимова из жизни, в 2000-х гг., был впервые найден прижизненный портрет Ф.Ф. Ушакова. И он оказался похожим на реконструкцию М.М. Герасимова.

― В вашем музее собрана самая большая в мире коллекция скульптурных антропологических реконструкций: исторические лица России, древние люди, доисторические предки человека… Но все это находится в подвальном помещении института, и люди не могут просто прийти и посмотреть на экспонаты. Есть ли шанс в будущем выставить эту уникальную коллекцию на всеобщее обозрение?

― Так и есть, и мы очень переживаем по этому поводу. Наш музей насчитывает около 300 уникальных экспонатов, и мы бы очень хотели иметь возможность достойно представить общественности нашу коллекцию. Конечно, сюда приходят студенты из МГУ и РГГУ (на нашей базе проходят некоторые занятия), но проводить большие экскурсии мы не можем в силу наших стесненных условий. Бывший директор Института этнологии и антропологии РАН Д.А. Функ прилагал много усилий для того, чтобы в Москве был создан музей этнографии. По его словам, в мире нет ни одной столицы, где не было бы своего этнографического музея, а у нас его нет.

Мы были бы очень рады создать этнографический музей на базе нашего института, где хранится не только коллекция антропологических реконструкций, но и множество других бесценных археологических и этнографических материалов.

Познакомившись с этими экспонатами, люди смогли бы воочию убедиться в том, какого высокого уровня достигла наша наука. Очень надеюсь, что в будущем этот проект удастся реализовать.

Интервью проведено при поддержке Министерства науки и высшего образования РФ

 

 

---

Источник